Краткое содержание романа «Тихий Дон» по главам с цитатами: Том 1 (М. Шолохов)

Эпический роман Михаила Шолохова «Тихий Дон» представлен Многомудрым Литреконом в сокращении, но подробно и точно по тексту. Основные события произведения повествуют о быте и нравах казачества в переломное время революции и гражданской войны. Сюжет книги держит в напряжении до последнего слова, и Литрекон постарался передать в кратком пересказе динамику, интригу и красивые описания из-под пера автора. Вот второй, третий и четвёртый том. Приятного просвещения!

Часть Первая

В этой части описывается мирная жизнь казачества (его нравы и традиции). Там же находится место любовной линии Аксиньи и Григория, описанию их семей и другим сюжетным поворотам.

Глава 1: История семьи Мелеховых

Мелеховы жили на краю селения Татарского. Такое расположение было неспроста. История этой семьи полна драматизма: по возвращении с турецкой войны привез Прокофий Мелехов с собой жену-турчанку. Семья и окружение не приняли чужеземку, она тоже чуждалась всех, по мусульманскому обычаю кутала лицо, изредка показывая «тоскующие одичалые глаза». Тогда отец Прокофия «отделил сына» и до самой смерти не показывался в его доме.

Прокофий же сильно любил жену и на издевки толпы отвечал презрительным равнодушием. Он зажил «бирюком» и довольствовался общением с женой. Как-то раз местная сплетница Марфа рассказала, что увидела турчанку без платка. По ее мнению, болезненная худоба и желтая кожа женщины были некрасивы, хотя до этого все думали, что Прокофий привез пленницу редкой прелести.

Но вот прошел «черный слух» по хутору: начался падеж скота, и все обвинили в этом турчанку, якобы она была ведьмой. Тогда пришли казаки в дом Прокофия и, задержав его силой, выволокли жену на суд толпы. Беременную женщину на последнем сроке сильно избили, она родила недоношенного ребенка, а сам отец семейства, освободившись, зарубил Люшню, который не дал ему защитить супругу. На второй день турчанка умерла. Прокофия отправили на каторгу (на 12 лет). Чернявого и смуглого Пантелея выходила старуха-мать Прокофия.

Ребенок рос «бедовым», во всем похожим на мать. Когда вернулся отец, взял он его и снова стал хозяйничать. Подросшего сына женил Прокофий на казачке. С тех пор появились на хуторе «диковато-красивые» казаки — сыновья Пантелея, Григорий и Петро. Пантелей был хозяйственным и прижимистым человеком, но «в гневе доходил до беспамятства» и «этим прежде времени состарил» красавицу-жену. Было у них трое детей:

Старший, уже женатый сын его, Петро, напоминал мать: небольшой, курносый, в буйной повители пшеничного цвета волос, кареглазый; а младший, Григорий, в отца попер: на полголовы выше Петра, хоть на шесть лет моложе, такой же, как у бати, вислый коршунячий нос, в чуть косых прорезях подсиненные миндалины горячих глаз, острые плиты скул обтянуты коричневой румянеющей кожей. Так же сутулился Григорий, как и отец, даже в улыбке было у обоих общее, звероватое. Дуняшка — отцова слабость — длиннорукий, большеглазый подросток.

Также в доме обитали жена (Дарья) и ребенок Петра.

Глава 2: Рыбалка отца и сына

Рано утром Пантелей разбудил младшего сына, чтобы пойти на рыбалку. Григорий еле проснулся, но бушующий отец не дал ему времени мешкать. Дарья встала доить корову. Мужчины погрузили снасти в баркас и уехали.

Григорий расположился удить и закурил. В душе он ругал отца, ведь не смог выспаться, а во рту горчила выкуренная натощак самокрутка. Он хотел напиться воды, как вдруг клюнуло. Не без боя попался большой сазан.

Но не рыба интересовала Пантелея. Он заговорил с сыном о его романе с женой их соседа — Степана Астахова. По хутору поползли слухи об их связи. Хоть ее и не было, злые языки подметили, как Григорий увивается за ней. В ответ на претензии сын покраснел и сказал, что это пустые наговоры. Отец пообещал выпороть его, если узнает, и запретил ходить на игрища. Сын молчал. Но про себя Григорий подумал: «Выкуси, батя, хоть стреноженный, уйду ноне на игрище».

Рыбу решили продать купцу Мохову — местному богачу, который содержал лавку. С Григорием увязался Митька Коршунов — его приятель из зажиточной казачьей семьи. Его лицо отличали озорные «кошачьи глаза».

По пути повстречались с Шамилями — братьями Алексеем, Мартыном и Прохором. Алексей на учениях пострадал: у него в руках взорвалась винтовка, и левую руку ему оторвало по локоть. Но и так он славился силой: на кулачных боях выбил Митьке два зуба.

Путники пришли в купцу. Их встретила девушка с пухлыми губами, которая сидела и ела клубнику. Она встала и пошла за отцом, а ее кружевное платье просвечивалось на солнце, и гости видели белизну ее тела и пухлые ноги. На лице ее светились «озорные, неспокойные» глаза. Пока Григорий прошел в кухню, Митька остался с ней беседовать. Она напросилась с ними на рыбалку, сказав, что спит одна в угловой комнате. Она засыпала его нескромными вопросами про то, любят ли его девушки, почему его не женят, а он грубовато ответил на ее насмешки: «Женилка не выросла». Она вспыхнула и отошла.

Пришел Сергей Платонович Мохов и купил рыбу.

Глава 3: Разговор с Аксиньей

Григорий вернулся с гуляний на заре. Хотел было уснуть, да закричал племянник. Потом нужно было вставать — подготавливать коня. Брат собирался на учения. Он вывел коня, мать попросила его разбудить соседей, ведь Степан должен был ехать с Петром. Григорий весь в мурашках отправился к Астаховым. Там он увидел спящую полуголую Аксинью с «бесстыдно раскинутыми» ногами и вздернутой рубашкой. У нее были «березово-белые ноги». Гость помялся на пороге, «повел вороватыми глазами» и разбудил супругов. В горле у него пересохло от вожделенного зрелища. Потом быстро ушел.

Петра собирали всей семьей. Григорий отправился с конем к Дону. Там он увидел Аксинью с коромыслом и завязал с ней разговор. Женщина шутливо отмахивалась. У нее были «налитые плечи» и «крутая спина». На шее выбивались курчавые черные завитки. Кожа была смуглая. Губы ее «бесстыдно-жадные, пухловатые».

В беседе он выспрашивал, будет ли она скучать по мужу, и намекал, что некоторые жалмерки (временно одинокие жены солдат) только и ждут, чтобы спровадить мужей. Она уклончиво сказала, что он узнает, ждут жены или нет, когда сам женится. Но тут же говорит, что жениться не стоит, «сухота одна» в браке. «Муж — он не уж, а кровя сосет» — изрекает героиня. Григорий отвечает, что ему и самому нет охоты жениться — «какая-нибудь и так полюбит». Он прямым текстом указывает на нее, ведь Степан уезжает. Аксинья советует соседу не глядеть на нее, иначе все расскажет мужу. Григорий не боится его и бахвалится, что будет глядеть на нее «нарошно». После этого он загородил ей дорогу и не пускал, пока она не обратила внимание на приближающихся людей и не убежала, испуганно поводя глазами и не оглядываясь назад.

Петр уехал, оставив хозяйственные распоряжения семье. Степан тоже не задержался. Он о чем-то шептался с женой, она его проводила, «по-собачьи» заглядывая ему в глаза «любовно и жадно». Им вслед долго смотрел Мелехов «неморгающим взглядом».

Глава 4: Гроза на Дону

Начался сильный дождь, загремела гроза. Пантелей решил пойти за рыбой, хоть Ильинична и удерживала его, боясь грома и простуды. Для подмоги позвали Аксинью и толстую бабу Малашку. Улов должен был быть отменным, только вот Дон сильно разбушевался.

Сом подсадил бредень, а Аксинью сильной волной швырнуло на берег, куда прибился и Григорий. Героиня замерзла и испугалась, что он утонул. Григорий стал греть соседку, ее рука оказалась в его рукаве. Тем временем Пантелей и Дуняшка наловили мешок стерляди и позвали напарников к себе.

Шли всей компанией обратно, но не рядом. Аксинья сильно замерзла, так как промочила одежду. Григорий заботливо вырыл ей место в копне сена. Она легла. Он попытался притянуть ее голову к себе, но она позвала его отца, сопротивляясь. Григорий вовремя соскользнул, а она не подала виду, что звала Пантелея для жалобы. Сказала, что замерзла, и отец Григория посоветовал ей оставаться в сене.

Глава 5: Казаки на сборе

Едут казаки на учения. Степан заводит песню низким голосом, Томилин по-бабьи ему вторит. Потом разошелся и «дуроковатый» здоровый казак Христоня. Петро пошел в пляс.

Едут казаки весело и поют задорно по то, как парень преследует девушку «рода воровского», которая прогоняет его.

Глава 6: История про клад

Христоня рассказывает, как его батя клад искал. Услышал он, что на кургане есть клад, но дается он не всякому. Тогда дал он обет, что построит на деньги из клада церковь, и пошел копать, взяв сына с собой. Но у Христони прихватило живот прямо во время молитв отца. Тогда тот прогнал сына и стал копать один. Но показался им только блестящий жженый уголь.

Тут мимо проехал атаман и давай ругаться, кто посмел копать курган без его ведома? Их арестовали, но до суда батя «догадался помереть». Степан спросил, почему же отец не построил церкву? На что Христоня ответил: «В счет угольев не было никакого уговора».

Глава 7: Биография Аксиньи

Героиню выдали за Степана, когда ей было 17 лет. За год до этого на пахоте ее изнасиловал родной отец — пьяный пятидесятилетний старик. За сохранения тайны он обещал ей наряды, но Аксинья убежала домой с поля и обо всем рассказала матери. Брат и мать поехали за отцом и нашли его спящим на зипуне. Они прямо при Аксинье забили его до смерти, а всем остальным сказали, что «упал с арбы и убился».

«Крутошеий и статный» Степан понравился ей, когда приехал свататься, и она вышла за него замуж. После женитьбы немощная свекровь перекинула все хозяйство на невестку, сказав, что взяли ее «не кохаться да не вылеживаться». Тогда же Степан «обдуманно и страшно» избил жену, чтобы никто не видел — бил в живот и грудь. С тех пор он гулял да пил, запирая Аксинью в амбаре или горенке. Измены и побои не прекращались полтора года, пока она не родила ребенка. Но и тогда он «на ласку был скуп», а дома не засиживался. Степан был ленивым хозяином и все перекладывал на плечи супруги. После рождения ребенка Аксинья привязалась к мужу, но никакой любви к нему не было, ее заменила привычка. Через год ребенок умер, все стало как прежде.

«Ждущая любовь» Григория радовала и манила Аксинью, хотя разумом она не хотела этой связи и дала себе слово избегать соседа. В то же время ее тянуло к нему, она «в мыслях шла ощупью, осторожно, как через Дон по мартовскому ноздреватому льду».

Глава 8: Скачки

Пантелей пришел поесть и за столом ругал жулика-атамана, про которого ходили грязные слухи. Они с Дарьей пообсуждали его, потом собрались на покос, решив пригласить Аксинью, ведь Степан просил и ему пособить, пока он на службе. С тем Пантелей и уехал.

Во двор приехал Митька Коршунов, которого Ильинична недолюбливала за наглость и драчливость, поэтому приняла неохотно. Он же разбудил Гришу и сказал, что поспорил с одним сотником Листницким, что его жеребец обгонит его кандидата. Требовалась поддержка Мелехова. Он тайком от родных уехал с Коршуновым. Митька победил: его скакун обогнал кобылу сотника. Листницкий нашел себе оправдание и холодно попрощался с казаками.

На обратной дороге они встретили Аксинью. Григорий задержался с ней, спросил, почему она не здоровается и избегает его? Может, сердится за тот инцидент? Не давая ей пройти, конь обрызгал ее грязью. Она же хотела было что-то сказать, как вдруг губы ее искривились, в глазах показались слезы, и она быстро ушла прочь, сказав, что не серчает, но так и не докончила фразу. Григорий удивился, а Митька грязно пошутил, что она, дескать, ночевать к себе позвала Мелехова, раз он на игрище не хочет идти.

Глава 9: Покос

Утром всем поселком шли на луговой покос. Мелеховы приехали с Аксиньей. Она «сурово и равнодушно» смотрела на Григория «ненавидящими глазами», весь день его зло и обидно высмеивала, как будто мстила. Он же только о ней и думал. Ему снились наяву жаркие поцелуи и ласки с этой красивой, но далекой женщиной.

На покосе он случайно разрубил маленького утенка, и «острая жалость» пронзила его сердце.

Вечером он был смурной и грустный, Дарья и Дуняшка шутили над ним, говоря, что он не хочет за быками ходить. Но Пантелей следил за сыном и понимал причину его поведения, поэтому нарочно посылал его прочь по делам.

После ужина ночевать они все остались в поле. Отец заснул, а Григорий увидел идущую к нему Аксинью. Она дрожала всем телом, но послушно прижалась к нему. Горечь раскаяния сдавливала ей грудь. Он сильно схватил ее, а она почти крикнула в ответ: «Пусти, чего уж теперь… Сама пойду!».

Глава 10: Роман Аксиньи и Григория

Не лазоревым алым цветом, а собачьей бесилой, дурнопьяном придорожным цветет поздняя бабья любовь.

Аксинья переродилась с того покоса: она «гордо и высоко несла свою счастливую, но срамную голову». Она не скрывала связи с Григорием, поэтому все говорили об этом и осуждали ее, даже высмеивали на улицах.

В лавке Мохова хуторяне встретили Пантелея и стали смеяться, не хочет ли он женить Григория на Аксинье, и когда свадьба? Взбешенный старик покидает лавку и направляется к Аксинье. Он устраивает ей скандал: как она смеет путаться с Гришкой! Мало ее били — делает он вывод. На эти крики и угрозы Аксинья отвечает кривлянием и блеском злых прищуренных глаз: «Ты что мне, свекр?» — спрашивает она и грубо заявляет, чтобы он распоряжался на своем базу и свою жену учил. Она же не потерпит его наставлений и смело признает: «Выкуси! Люб мне Гришка». Аксинья говорит, что за всю несчастную жизнь «отлюбит» сейчас, и даже атаман ей не помеха. Пантелей стушевался от напора и капитулировал.

Дома он подрался с Григорием и сказал, что женит его на Марфушке-дурочке. Он, дескать, позорит их род и пакостит соседу. Но Григорий оборонялся, сломал костыль (орудие старика), закричав, что драться не даст. В итоге попало и Ильиничне, а Пантелей решил твердо: женить «сукиного сына».

Глава 11: Реакция Степана на измену

Жизнь в лагере протекала однообразно: молодые казаки охотно состязались в службе, а люди постарше отлынивали от нее, развлекаясь картами и водкой. Степан приболел и лежал в лазарете. Тем временем свежие сплетни привезла жена Томилина, который и рассказал Степану про его жену.

Аксинья, по меркам хутора, жила с любовником «в открытую». Степан, выслушав, побледнел, раздавил поставленных ему пиявок, «белые губы его не находили покоя». Потом он взял себя в руки и поблагодарил за вести.

Глава 12: Ночной разговор

Аксинья неистовствовала в поздней горькой своей любви.

Григорий, несмотря на угрозы отца, все еще ходит к любовнице. Люди на хуторе осуждают и сторонятся любовников, так как их объединяет необычная связь. Своей любовью они нарушили приличия, и все односельчане с нетерпением и злорадством ждали развязки — прихода Степана.

Аксинья боится прихода мужа и говорит об этом со спящим Григорием, который инфантильно смотрит на вещи: «Ты — жена, ты и боись».

Он делится своей проблемой: его намереваются женить на Наталье Коршуновой. Аксинья ревниво признает, что Наталья — «красивая девка». Она «бесцветными, мертвыми» словами дает добро на женитьбу любовника. Он же говорит, что хочет жениться только на Аксинье. Тут Аксинья пылко и страстно начинает жалеть себя, ведь перед Степаном за нее никто не вступится. Она умоляет Григория покинуть хутор вместе, сбежать к ее родственнику. Там они могли бы работать и жить не хуже других. Но Григорий обзывает ее дурой и говорит, что никуда не поедет из степи, не бросит хозяйства. Только здесь ему вольно дышится. Аксинья отворачивается и рыдает.

Глава 13: Казаки едут домой

С того дня, как узнал Степан об измене, «подурнел он с лица». Он часто ссорился с товарищами, раздражался по малейшему поводу. С Петром, своим другом, он и вовсе поссорился. Мелеховы стали его заклятыми врагами.

По пути Петр неосторожно правил, конь Степана ушиб ногу. Того герой и ждал: он набросился на друга, они сильно сцепились. Христоня еле разнял их.

На ночлег они остались у старухи, которая обещала подлечить коня Степана. Тот оставил его у нее.

Глава 14: Возвращение Степана

Аксинья попросила бабку Дроздиху «отлить тоску» и пожаловалась ей, что не может жить без Григория. Лютая страсть жгла ей сердце, но после магического обряда легче не стало.

Вернулся мрачный и чужой Степан. Она сразу извинилась, признала грех. Он сначала попросил есть, отдохнул и подкрепился, а потом внезапно в спину ударил Аксинью и сбил с ног. Несчастная женщина доползла до двери и еле успела выбежать, пока муж отвернулся закурить.

На улице она бежала к плетню Григория. Ее настиг Степан и повалил в золу, дернув за волосы. Стал бить ее сапогами, на что с любопытством смотрел проходящий мимо Алексей Шамиль. Когда их заметил вышедший Григорий, он вместе с Петром побежал к Степану, и началась драка. Сильно потрепали братья врага, но разнял их Христоня. С тех пор «в калмыцкий узелок завязалась злоба» у соседей.

Глава 15: Сватовство

Понурого Григория нарядили и повезли к Коршуновым сваты. Мать смотрела на все это с тревогой, видя, что не по сердцу сыну брак. Быстро они домчали до места: жених остался в бричке, а Пантелей (набравшись смелости, ведь просить руки Натальи было рискованно, так как она была богаче Григория), сваха и Ильинична пошли в дом Мирона Григорьевича Коршунова — зажиточного и гордого казака.

Перекрестившись на икону мутного письма, гости уселись в доме. Вошел Григорий. Хозяин велел жене распорядиться, чтобы накормили лошадей. Начал Пантелей неловкий разговор про женитьбу, да не так повел дело, намекнув, что засидится невеста в девках. Родители тут же заявили, что выдать Наталью всегда успеют, она — хорошая девушка, и женихи найдутся. Но сваха спасла положение, «рассыпая бисером» похвалы невесте и ее родне. Потом она намекнула, что надо спросить мнение самой Натальи. В дверях появилась сероглазая и тонкая героиня, смело, но застенчиво смотрящая на гостей. Автор заостряет внимание на ее руках — «раздавленных работой».

Григорьевы глаза в минуту обежали всю ее — с головы до высоких красивых ног. Осмотрел, как барышник оглядывает матку-кобылицу перед покупкой, подумал: «Хороша» — и встретился с ее глазами, направленными на него в упор. Бесхитростный, чуть смущенный, правдивый взгляд словно говорил: «Вот я вся, какая есть. Как хочешь, так и суди меня».

Мирон Григорьевич сказал, что даст ответ через неделю. На том и сошлись.

Глава 16: Жизнь Аксиньи и Степана

С того момента, как герой узнал об измене жены, он понял, что все это время любил ее «тяжкой, ненавидящей любовью». По дороге домой он вылил злобу на Петра, поэтому не убил Аксинью сразу. Супруга боялась его, говорила шепотом и ходила, едва ступая, но сожалений о предательстве муж так и не добился, хотя бил ее каждый вечер и даже пытал, выкручивая кожу на груди. Он выспрашивал подробности о любовных похождениях Аксиньи, но и этого не мог получить от жены. Она же была согласна принять смерть из его рук — «все равно не житье».

С любовником она почти не виделась. Лишь раз столкнулись у Дона, Григорий шел, глядя в землю, и на призывный стук ведер поднял глаза и шепнул, чтобы она пришла на займище, когда Степан уйдет. Тогда она впервые с приезда мужа рассмеялась тихим и радостным смехом. Мысленно она целовала оголенный участок кожи родного Гриши.

Степан уехал, запретив жене выходить, но она ослушалась и скоро оказалась на займище. Там она горько упрекнула любовника, что он «напаскудил и в сторону». Женщина показала многочисленные синяки и пожаловалась на мужа, на что Григорий заметил: «Сучка не захочет — кобель не вскочит». Аксинья обиделась, а Мелехов понял, что напрасно «лежачего вдарил». Она же гордо сказала, что не навязывается ему, порывалась уйти. Тогда он добавил, что «любовь кончилась», и нужно «прикончить эту историю». Аксинья, не отвечая, ушла, пошатываясь.

Глава 17: Слухи

Петр рассказал, что одна из баб видела их с Аксиньей в подсолнухах. Григорий рассердился и кинул в брата вилами. Они немного подрались, а потом расхохотались. Но баба, ехавшая за ними, распустила слух, что они друг друга вилами запороли.

Приехал Пантелей и грозился запороть «чертово семя». Узнав, что ничего не случилось, накинулся на свидетельницу событий: «Выпорю сучку!». Братья только посмеялись.

Глава 18: Семья Коршуновых

Пантелей не хотел сватать Гришку за самую богатую наследницу в хуторе — боялся отказа. Еще бы: у Коршуновых было огромное хозяйство: большой шестикомнатный дом, отличный сад, несколько сотен овец, 14 пар быков, 15 коров и т.д. Но Ильинична капала мужу на мозги, и он сдался, сделав уже известную нам попытку пристроить Гришу.

Когда Мелеховы уехали от Коршуновых, в семье разгорелась ссора. Наталья настаивала на том, что, кроме Гриши, ни за кого замуж не выйдет, пусть хоть в монастырь отдают. Отец же видел в женихе только черного и бедного «бабника». В душе он уважал Григория за казацкую удаль и любовь к хозяйству, но дурная слава и бедность не давали ему покоя. Но, видя упрямство любимицы-дочери и слыша оправдания Лукиничны (тощей и покладистой жены его), он сдался.

Приехали Мелеховы и получили согласие. Тут же выпили сваты, и через час были родней. Но до последнего торговались Пантелей с Мироном о «кладке» (подарках от жениха невесте). Много дорогой одежды запросил Коршунов, и Мелехов не мог его переспорить, как ни старался. Лукинична хвалила дочь, говорила, что та из-под власти никогда не выйдет, а Ильинична рассказывала, как попросила Гришку бросить Аксинью.

Наталья стояла в стороне. Ее пугала неизвестность новой жизни.

Глава 19: Подготовка к свадьбе

В доме Коршунова предпраздничная суета, Грипка и Маришка, младшие сестры Натальи, ждали свадьбы с нетерпением, как и работники Коршунова. Дед Гришака, 69-летний дед девушки, уважаемый на хуторе старик, поначалу серчал на внучку, ведь после ее ухода невеселая ждала его жизнь. Только она доставала деду хороший кусок и заботилась о нем, стирая его белье. Но потом он искренне порадовался за внучку, хоть и отметил, что Гришка не очень-то почтительный. Он же защищал ее от нападок брата Натальи, Митьки. Он все время говорил сестре, что пропадает она замужем, ведь Гришка — тот еще кобель. Девушка глотала слезы и продолжала работу над приданым.

Как-то приехал Гриша, посидел с подругами невесты, и, прощаясь, притянул к себе невесту, которая протянула ему вышитый кисет. Она отбивалась, ведь совестно было перед окнами обниматься. Когда он уехал, она засмеялась: осталось всего 11 дней до свадьбы.

Глава 20: Аксинья после разлуки

«Пусто и одичало» стала на душе у Аксиньи после расставания. Сначала она рыдала и переживала, потом успокоилась и пришла в норму. Только вот в глубине души «томилось остренькое».

По ночам, лаская мужа, она мечтала вернуть Григория, «ненависть переплеталась с великой любовью» в ее сердце. Она хотела вновь присвоить его и владеть им всем на зло. При встрече с ним она не прятала бесстыдных глаз. Сам же Гришка после таких встреч беспричинно злился на всех, рубил толстые хворостины шашкой. Но Пантелей мудро заметил, что на службе из него дурь выбьют.

Глава 21: Свадьба

Все празднично одетые и веселые Мелеховы поехали к Коршуновым. Только Гриша был невесел.

Автор описывает праздничные традиции казаков: родня жениха на украшенных лентами бричках едет к невесте, где их угощают сваты. Петр и Свашка (вдовая тетка Натальи) перешучивались, так как были кем-то вроде свидетелей. Невесту выкупают за серебряную мелочь. Потом молодых обвязывают лентой, их приборы за столом тоже связаны. Они сидят под образами, пока все остальные много и долго едят. Казаки едят неопрятно и жадно, а Григорий со связанными приборами томится от голода. Наталья смущена.

Тогда же Григорий сравнивал невесту с любовницей и видел, что красота Аксиньи («точеная шея с черными завитками») ему милее. У Натальи на правой щеке была родинка с золотыми волосами, а верхняя губа нависает над нижней. От этого ему «стало муторно».

Герой устал от бестолковых обрядов и шептал про себя ругательства.

Глава 22: Венчание

Молодые приехали на благословение к родителям Григория. Пантелей уронил слезу и поторопился скрыть, а Ильинична «каменно сжала тонкие губы».

В церкви Наталья похорошела под светом свечей, но Григория сковало равнодушие. Процедура затянулась, он был сонным и вялым. Взглядом он спрашивал брата, когда же это кончится?

Обменялись кольцами, вышли во двор.

Где-то за Доном сине вилась молния.

Глава 23: Гульба

Красные лица. Мутные во хмелю, похабные взгляды и улыбки. Рты, смачно жующие, роняющие на расшитые скатерти пьяную слюну. Гульба — одним словом.

Все пили и танцевали, веселились и пели. Пьяные гости поминутно кричали «Горько!», за что их теперь ненавидел раздраженный и уставший Григорий.

Часть Вторая

В этой части Многомудрый Литрекон поведает вкратце, как развивались отношения Григория и Аксиньи, Натальи и Григория и других героев романа.

Глава 1: История Моховского рода

Род купца Мохова пошел от Никиты Мохова — купца и доносчика, который исподволь наблюдал за мятежными станицами и доносил в Воронеж о состоянии казаков. Он торговал всякими товарами, скупал краденное и быстро нажил капитал. Автор сравнивал этот род с бурьяном-копытником — «рви — не вырвешь».

Дед Сергея Платоновича промотал состояние, но внук начал дело сызнова. Он лет пять отчаянно пытался торговать, выйти в люди, потом встал на ноги, выгодно женился на дочке попа и открыл свой галантерейный магазин, хлебную ссыпку, паровую мельницу и мануфактурное предприятие.

Первая жена родила ему двоих детей — Лизу и вялого золотушного Владимира. После ее смерти пришла в дом мачеха и в «тайники детских душ» не заглядывала. Анна Ивановна была нервной и занятой, но еще меньше внимания детям оказывал сам отец, вечно занятый делами. Так и росли он «кустом дикой волей ягоды», непохожим ни на кого из семьи. Владимир был замкнутым и не по летам серьезным, а Лиза под покровительством слуг, распутных баб, стала не в меру любопытной и развращенной знанием «изнанки жизни».

Как-то раз дети приехали на каникулы к отцу из гимназии. Владимиру один из работников сказал, что отец его — «жила», «из-под себя ест». Мальчику стало обидно, ему льстило, что он имеет власть. Тогда он пригрозил Давыдке сказать отцу про его жалобу. Тот жалко улыбнулся и попросил не выдавать. Владимиру стало его жалко, но, услышав грубые речи в его адрес, сказанные шепотом между работниками, решил пожаловаться. Отец выслушал и сказал, что уволит работника.

Иногда у Мохова (человека, обладающего цепким умом и любовью к книгам) собиралась интеллигенция: студент Боярышкин, снедаемый туберкулезом и самолюбием, учитель Баланда, его сожительница, учительница Марфа Герасимовна, почтмейстер (заплесневелый холостяк). Иногда приезжал сын атамана и сотник Евгений Листницкий. Они обсуждали книги и последние новости, а потом слушали граммофон. Изредка купец накрывал богатый стол, созывал гостей, хотя сам в будние дни жил «узко».

Два священника — отец Виссарион и благочинный отец Панкратий — дружбы с Сергеем Платоновичем не вели, были у них давнишние счеты. Между собой и то жили неладно. Строптивый кляузник отец Панкратий умело гадил ближним, а вдовый, живший с украинкой-экономкой отец Виссарион, от сифилиса гундосый, от природы приветливый, сторонился и не любил благочинного за непомерную гордыню и кляузный характер.

Все представители «высшего» общества в хуторе Татарском жили в одном месте: рядом с большим домом Мохова стоял голубой домик отца Панкратия, близ него расположился коричневый терем с большим балконом отца Виссариона, близ них школа, моховский магазин, мельница.

Жили, закрывшись от всего синего мира наружными и внутренними, на болтах, ставнями. С вечера, если не шли в гости, зачековывали болты, спускали с привязи цепных собак.

Глава 2: Митька и Лиза

Как-то Митька Коршунов причалил к берегу и увидел, как из лодки вышла Лиза Мохова. Игривая девушка упрекнула его за то, что он ее обманул: не позвал рыбачить, как условились. Ее взгляд разил Митьку «крапивным укусом». Он договорился с ней назавтра. Студент, который катал Лизу в лодке, спросил, кто такой Митька? Друг сердца? Ответа герой не услышал. Еще никогда не собирался Митька на рыбалку так тщательно, как в тот вечер. Даже схитрил и пообещал деду рыбки, если он уговорит отца отпустить его на рыбалку.

Утром рано, до зари, зашел Митька за Лизой. На рыбалке он, не спрашивая, причалил у кустов и отнес туда обессилившую девушку, которая кричала, кусалась, но, в конце концов, покорилась. Часов в 9 вернулись они на берег, Митька дал ей улов, а она взглянула на него ненавидящим взглядом. Молчали. И только тут заметил он пятно крови на юбке. Лиза залилась краской до корней волос.

Пошел по станице слух, что Коршунов силой взял Лизу. Но общественное мнение было беспощадно к девушке, которая потеряла свое честное имя. Оно теперь было в дегте сплетен и наговоров. Придавила новость Мохова, два дня не выходил он на люди, переживая свой позор. Потом отправил дочь в Москву на курсы.

Сам Митька решился прийти и просить руки дочери Мохова. Отец отказался сватать его, видя, что брак неравный, и купец свою дочь не отдаст. Тогда Митя пошел свататься сам, надеясь на успех, хоть сама Лиза была против. Но Мохов грубо и зло отреагировал на просьбу, швырнул в жениха пепельницей, за что тот нагрубил в ответ, сказав: «Надкусанный кусок кому нужен?». Тут купец выгнал наглеца и спустил на него бойцовых собак. Насилу выбрался Митька живым.

Глава 3: Семейная жизнь Натальи

Свекры полюбили покладистую и трудолюбивую Наталью, которую отец с детства приучил к труду. Они стремились обеспечить ей несложные условия, щадили, в отличие от той же ленивой Дарьи, которую насильно гнали трудиться. Но вот молодой жених понял, что все еще любит Аксинью, а холодная и по-девичьи стыдливая Наталья не могла удовлетворить его, привыкшего к страсти любовницы. В ее любви было больше покорности, чем жара. Раньше Григорий шутливо относился к любви Аксиньи, не боялся потерять, а теперь затосковал и при встрече опускал глаза, видя ее. Она же примирилась с мужем, он даже стал петь с ней, как бывало раньше.

Работая, Григорий исто смотрел на Аксинью и вдыхал, томимый болью. Наталья ревниво следила за ним и вдали от всех рыдала, «оплакивая заплеванное свое счастье». Мохов тяготился позором. Его работники предвкушали революцию, чтобы расправиться с ним. Аксинья ненавидела мужа, но до поры делала вид, что любит. Так и текла «горько-сладкая» жизнь на Дону.

Глава 4: Приезд Штокмана

Как-то раз Федот, житель станицы, взял к себе на подводы человека, который представился слесарем, направляющимся на жительство в хутор Татарский. Штокман Иосиф Давыдович был вместе с худенькой и тихой женой. Федот сначала относился к чужаку с недоверием, но потом разговорился и выяснил, что он родом из Ростова и собирается открыть в станице мастерскую.

Собеседник задавал странные вопросы: всем ли довольны казаки? Как живут? Не тяготит ли их служба? Федот отвечал, что живут «справно», только вот на службе ему коня забраковали.

На хуторе бабы судачили про нового соседа, ставшего жильцом у словоохотливой бабы. Но постепенно интерес ослаб, так как постоялец был тихим и неприметным. Кажется, он и вправду занимался только слесарным делом.

Глава 5: Драка

Пока Григорий и Наталья отправились на покос, Петр и Дарья пошли на мельницу. Туда приехали хохлы, и у них с казаками из-за места в очереди разгорелась драка. Так уж исторически сложилось, что казаки с хохлами друг друга не любили, а причины раздора никто не знал. Кончилось бы столкновение массовым побоищем, если бы один из хохлов, загнанных в угол, не пригрозил сжечь мельницу. Тогда хохлы капитулировали, а казаки решили отправиться вдогонку.

Но тут подошел Штокман и объяснил им, что казаки и украинцы — части одного народа — русских. Он рассказал, что казачество образовалось из беглых крестьян, это не особая нация. Люди рассердились на него, обругали, но крыть его козыри было нечем: казаки были необразованными, в отличие от него. Как бы там ни было, момент для погони был упущен. Все разошлись.

Глава 6: Следствие

Не одно столетье назад заботливая рука посеяла на казачьей земле семена сословной розни, растила и холила их, и семена гнали богатые всходы: в драках лилась на землю кровь казаков и пришельцев — русских, украинцев.

Приехал следователь и допросил Штокмана. Его волновала не драка, а беседа слесаря с казаками. Оказывается, что Иосиф Давыдович отбывал наказание в тюрьме за беспорядки против власти. Следователь посоветовал ему покинуть хутор, а про себя решил выжить его оттуда.

Глава 7: Майдан

На сходке люди решали, когда рубить хворост, и кому какая достанется делянка. Они кричали и ссорились, даже атаман не мог навести порядок.

Народ развлекал местный враль Авдеич, который вернулся с войны не Синилиным, а Брехом. С той поры все слушали его байки про войну и смеялись, а он, защищая свою правду, в драку лез.

Глава 8: Встреча Григория и Аксиньи

Пантелей пришел к прихворнувшей от ревматизма жене и стал совещаться насчет того, что делать с Наташкой? Они замечали, что девка плакала тайком в амбаре. Щеки ее пожелтели и завяли «как осенний лист», она похудела и осунулась. Между порчей и проблемами в семье старики выбрали второй вариант и решили понаблюдать за отношениями супругов. Вроде бы Гришка бросил Аксинью, но жизнь с женой все равно не сложилась.

Отец вышел к Григорию и Наталье и сорвал злобу на сыне, погнав его на порубку.

В четверг стали казаки собираться по делам. На заре разбудила Ильинична Дарью, начали они говорить харчи и прочее.

Замужняя жизнь не изжелтила, не высушила ее: высокая, тонкая, гибкая в стану, как красноталовая хворостина, была она похожа на девушку. Вилась в походке, перебирая плечами, на окрики мужа посмеивалась: под тонкой каймой злых губ плотно просвечивали мелкие частые зубы.

Отправились мужчины на делянку за хворостом, встретили смешливого Аникушку с женой, а потом и Степана, который возвращался домой, ибо у него в дороге сломался полоз. Жена ждала его на месте поломки с быками.

Григорий встретил ее, и она позвала его на два слова. От стыда и радости часто дышала. Он глядел на нее, а в глазах его вспыхнул «балованный отчаянный огонек». Она призналась, что не может жить без него, он после паузы «воровски» повел глазами и притянул Аксинью к себе.

Глава 9: Кружок Штокмана

Христоня (казак), Валет (работник Мохова); скалозуб Давыдка (бывший работник Мохова), машинист Котляров Иван Алексеевич, Филька-чеботарь и Мишка Кошевой (молодой казак, друг Григория) регулярно посещали Штокмана, где грамотный Мишка читал вслух его книги: Некрасова, Никитина, а потом и историю донского казачества. На ней они и заспорили: уж больно там ругали казацкую жизнь, подчиненную царским нуждам, а некогда вольную и свободную. Кошевой и Христоня соглашались, а вот Котляров спорил, что это мужицкая правда, а не казачья: «Мужики, из лыка деланные, хворостом скляченные». Христан в ответ молвил, что служил в Петербурге, и вспомнил, что тамошние студенты дали ему пропить десятку за Карла Маркса, а он и не знал, кто это, за что получил оплеуху у начальника. Штокман ничего не говорил, но на то были свои причины.

Штокман был сердцевиной, упрямо двигался он к одному ему известной цели. Точил, как червь древесину, нехитрые понятия и навыки, внушал к существующему строю отвращение и ненависть.

Глава 10: Уход Григория

Автор описывает присягу молодых казаков, среди которых был и Григорий. Ребят согнали, построили и окрестили царскими солдатами в центральной станице Вешенской.

Придя домой, Григорий увидел невеселых родственников. Наталья собралась уходить, и во всем обвинили его. Пантелей бросился на него с упреками и грубостью. Он поставил его перед фактом: либо нормально живи с женой, либо уходи насовсем. Григорий сказал, что не он женился, а его женили, поэтому нечего жаловаться. Старик прогнал его. Гордый сын оттолкнул зацепившуюся мать и ушел, хлопнув дверью. Слыша Натальин крик, подумал: «Пропади ты, разнелюбая!». Ночевать отправился к Мишке Кошевому, который жил с матерью, сестрой и братьями. Там же решил взять Аксинью и уйти на Кубань подальше ото всех.

Насилу героиня выпроводила мужа, прибежала, запыхавшись (Мишка сходил за ней). Он спросил, ушла ли Наталья (еще не ушла), рассказал о своей истории. Аксинья сразу сказала, что пойдет за ним, а Степана бросит хоть сейчас. Григорий сказал, что пойдет к Мохову в работники. «Порочно-жадные» губы Аксиньи выразили счастливую улыбку. Но она не сказала Грише главное — про беременность. Чутьем угадала, что сейчас может потерять его, ведь не знает, от кого понесла. Они разошлись, договорившись о встрече.

Глава 11: Новая жизнь

Григорий пошел к Мохову, но ему работники были не нужны, зато его взял к себе Листницкий, который гостил у купца. Ему нужен был кучер. Григорий рассказал ему, что придет с чужой женой, и Евгений решил подыграть ему, закрыв глаза на это.

Рано утром пришел Мелехов наниматься к отцу Евгения. Старый военный обещал платить 8 рублей в месяц на двоих: Аксинья должна была стряпать для рабочих, а Григорий — стать конюхом. Евгений подмигнул казаку, чтобы он соврал, будто Аксинья ему жена. Все прошло благополучно.

Глава 12: Побег Аксиньи

Вечером к Аксинье пришла сестра Мишки и рассказала, где будет ждать ее Григорий. Степан ушел к Аникушке играть в карты. Перемена в жене не укрылась от него, но она умело замаскировала истинную причину, упрекая его в пристрастии к картам и постоянных отлучках. Степан ушел, а она быстро собрала вещи и была такова.

Они пошли с Григорием через степь, но от бега и тяжести сильно разболелся у нее живот. О причине опять умолчала. Герой усмехнулся, что она даже не спросила, куда он ее ведет, может, выкинет по дороге. Она же сказала, что «все равно уже, доигралась».

Вернувшись, Степан не сразу все понял. Когда по отсутствующим вещам узнал истину, разрубил шашкой оставшуюся кофту Аксиньи и замер в «волчьей тоске».

Глава 13: Уход Натальи

Пока Мирон Григорьевич лечил израненную телком кабылу, к нему заявилась дочь: униженная, в жалким выражением в глазах. Она заплакала и объявила, что Гриша ушел, жить там она больше не может: «Пропала моя жизня». Отец велел запрягать коней. Митька поехал забирать вещи.

Глава 14: Имение Листницких

Евгений приехал к отцу на три месяца, чтобы поправиться: он разбился на скачках. Его воспитывал один рано овдовевший отец — суровый генерал, который отправил единственного сына на военную службу, а сам уединился в имении и вел «чернотелую» жизнь. Он жил просто, даже панибратски общался со старым конюхом Сашкой, прощая ему и пьянки, и ругань.

В сонной одури плесневела в Ягодном жизнь.

Это было глухое село, далекое ото всех. Поэтому за новостями приходилось выезжать. Евгению было скучно там одному, и он находил развлечение в обществе Григория. Спросив про положение Аксиньи, сотник получил ответ, что Степан запил и за женой не придет. А вот сам Евгений не прочь был пойти. Пока Григорий был занят, он часами просиживал на кухне и смотрел на Аксинью прозрачным взглядом, ясно говорившем о его желании. Она смущалась и отворачивалась. Григорий ревновал, но Аксинья убеждала его, что сама не знает, зачем приходит барин.

Глава 15: Тоска Натальи

Наталья жила у отца, «как хохол на отживе»

Она все ждала, когда вернется муж, мучилась и тосковала, не находя себе места. А тут подоспело и другое горе: брат Митька недвусмысленно намекнул, что хочет «разогнать тоску» сестры. Она отгоняла его и отбивалась, очень боясь стать жертвой насилия в собственном доме. Сон покинул ее.

Митька пошел во все тяжкие, когда опозорился на весь хутор из-за Лизы. Теперь он путался со всеми гулящими бабами и приходил домой засветло. Отец наблюдал, но пока ничего не предпринимал в отношении сына.

Как-то Наталья встретила Пантелея и едва сдержала слезы, когда услышала приглашение зайти. Это только бередило ее рану.

Глава 16: Посиделки у Штокмана

Иван Алексеевич передавал казакам у Штокмана, что слышал у Мохова, как говорили о неминуемой войне с Германией. Купец спорил с сотником и приказчиком, что борьба будет. Штокман тоже считает, что войне быть: капиталистические страны дерутся за ресурсы и не жалеют людей. Казаки тоже спорят, но речь Штокмана убедила их в правильности предположения Мохова. Валет видел, что Мелехов стал кучером, и зло высмеял его за это. На том друзья разошлись.

Была пасха, люди сошлись в церкви. Тут приехал Митька Коршунов и сказал отцу: Наталья помирает!

Глава 17: Охота

Возвращаясь в Ягодное, Григорий провалился под лед вместе с лошадьми и еле выплыл. Сильно испугался казак, но выдержал и спас лошадей. Вернувшись домой, отдохнул один день, потом погнал его пан на охоту на волка.

Гнали волка долго, но нагнали на делянке Степана Астахова, который и заколол волка, храбро бросившись на него. Генерал похвалил смельчака и попросил его изготовить шкуру волка и принести в Ягодное. Увидев Григория, Степан подошел и посмотрел на него.

Глава 18: Самоубийство Натальи

Сидя в гостях у баб, Наталья делала вид, что не скучает по мужу, но это не больно-то получалось. Однажды она от намека на ее участь так покраснела, что вынуждена была специально уронить клубок, дабы скрыть краску. Но все заметили ее замешательство и начали жалеть.

Дома она решила отправить Григорию весточку с просьбой ответить: каково ее положение? Вернется ли он к ней? Окольными путями она добыла все, что нужно для письма, и втайне отправила его. Он ответил коротко: «Живи одна». После этого она слегла с жаром, но все же встала, чтобы пойти в церковь. Мать предложила ей свою юбку, которая нравилась дочери в девичестве, но она отвергла дар, надев ту, в которой она была, когда Гриша поцеловал ее впервые. В ответ на намеки матери о новом замужестве Наталья гневно возразила и с трудом подавила рыдания.

На улице ее ждала последняя капля позора: люди говорили о ней за спиной, что она больна, и что «спуталась со свекром». Потому муж ее и бросил, считали хуторяне. Услышав это, она не пошла в церковь, а, пошатываясь, убежала домой. Ее охватила «радостная решимость». Она собрала последние силы и пошла в сарай, где перерезала горло косой, потом наткнулась грудью на острие и потеряла сознание от потери крови.

Глава 19: Степан и Григорий

В разговоре после охоты Степан сказал, что Григорий «крепко его обидел», отняв жену и «выхолостив жизнь». Он обещал, что убьет его рано или поздно. Он жалел о том, что не сделал этого раньше, когда была возможность: пожалел молодого казака, когда давным-давно дрались они на кулаках.

Григорий ответил, что когда-нибудь шанс представится, жалеть нечего. Ему стало жаль Степана, но ревность вытеснила это чувство. На вопрос Степана о состоянии Аксиньи он ответил, что по нему она не сохнет. Степан переспросил «В самом деле?», но не получил ответа. Разошлись врагами.

Глава 20: Роды Аксиньи

Аксинья сказала, что беременна, когда скрывать уже было нельзя. Григорий усомнился в отцовстве, но сказал, что даже если ребенок не его, делать нечего: воспитаем. Аксинья обиделась и аргументировала свою правоту тем, что со Степаном долго жила, а ничего не было, значит, Гришино дите. Он больше об этом не говорил.

В его отношения к Аксинье вплелась новая прядка настороженной отчужденности и легкой насмешливой жалости. Аксинья замкнулась в себе, не напрашивалась на ласку.

Она подурнела во время беременности, но глаза сделались добрыми и мягкими. Да и сам Григорий от ленивой жизни стал выглядеть старше своих лет, растолстел и осунулся. За это время приезжал проведать Григория брат, рассказал и о Наталье, но напоследок, и ветер унес конец фразы. Сам Григорий признался, что скучает по Дону, сказал, что будет жить, как живет. На угрозы отца, который отказался покупать ему коня на службу, ответил через Петра, что сам купит себе лошадь на свои деньги. Пан обещал помочь.

Через некоторое время Аксинья родила девочку. Роды проходили очень тяжело, ей казалось, что она умрет. Она стыдилась диких животных криков, они отъехали от поля. Григорий сам перерезал пуповину.

Глава 21: Армия

Жизнь в Ягодном текла тихо и однообразно. Дочь Аксиньи все полюбили, дед Сашка и вовсе привязался к кухарке с отеческой нежностью, отвечая добротой на ее доброту.

Получив в казне деньги на коня и взяв свои сбережения, Григорий купил лошадь и стал готовиться к службе, как вдруг к нему приехал сам отец и привез все недостающие вещи. Он зашел ненадолго, но на Аксинью даже не взглянул. Григорий был рад ему, получил вещи и приветы от родни. Аксинья после ухода старика побледнела «от пережитого унижения». Перед уходом Пантелей лишь мельком взглянул в люльку.

Во второй свой приезд Пантелей был ласковее и даже говорил с Аксиньей. Он спросил насчет пола ребенка и по внешности удостоверился, что девочка «их кровей». Он покачал ребенка и проявил к нему внимание. После этого ночью рыдала Аксинья: ей было тяжело прощаться с Григорием, которого отозвали на службу. Она боялась, что умрет с тоски. Он же сравнивал ее с однообразным осенним дождем и говорил, что все наладится, и скоро он вернется.

Третий приезд совпал с отъездом Григория в армию. Пантелей поехал провожать Григория, еле оторвавшегося от бушующей Аксиньи. Опять начали старый разговор про Наталью. Отец упрекнул сына за жестокость и кольнул в больное место, спросив, почем сын знает, что воспитывает своего ребенка? Григорий и сам мучился, не испытывая отцовских чувств к девочке непонятного происхождения. Лишь один раз почувствовал к ней щемящую любовь, когда менял пеленки. Но он отогнал от себя сомнения и твердо сказал, что ребенка не бросит, чей бы он ни был.

Они доехали, и Григорий пошел на медицинский осмотр, весьма унизительный для него. Врачи оценивали его внешность, говоря, что такую «бандитскую рожу» нельзя показывать царю, поэтому нужно определить его в двенадцатый полк. Осмотр людей напоминал лошадиный.

Коня Григория забраковали, пришлось отдать животное, принадлежащее Петру. Потом в строю его вновь осмотрели, недосчитались снаряжения, и, обнаружив его, грубо отсчитали его за злую улыбку на губах.

Часть третья

В этой части автор описывает жизнь Натальи и Аксиньи без Григория и военную службу Мелехова.

Глава 1: Возвращение Натальи

После попытки самоубийства Наталья осталась калекой: ее шея скривилась, на ней был огромный шрам. Она была еще более худая и несчастная. Именно такая невестка вернулась к Мелеховым жить, ведь дома после этого инцидента ей было не по себе оставаться (некогда родные люди теперь чуждались ее). Свекры и Дуняшка радостно встретили ее, приняли и сказали, что даже Григорий в письме «велел о ней справиться». Ильинична с болью и состраданием глядела на девушку: дюже изменилась. Не нравилось это только Дарье, но она помалкивала.

Пантелей специально сманил сноху жить у них. Он твердо решил, что помирит супругов, и писал сыну (диктовал Дуняше):

Про жену не забывай, мой тебе приказ. Она ласковая баба и в законе с тобой. Ты борозду не ломай и отца слухай.

Отец Натальи считал ее возвращение позором и ругал дочь.

Наконец, Григорий ответил на письмо о Наталье, хоть до этого обходился намеками. Он прямо написал, что вернуться к ней не может, у него ребенок, да и обещать сейчас вообще ничего нельзя: скоро война с австрийцами, и еще неизвестно, вернется ли он живым. Наталья надеялась на приход мужа и работала на совесть, как для своей семьи.

За это время сильно выросла Дуняшка: стала смуглой и приземистой девушкой, вполне созревшей для игрищ.

В длинных чуть косых разрезах глаз все те же застенчивые и озорные искрились черные, в синеве белков миндалины.

Наталье она доверяла свои секреты: давно ухаживал за ней Мишка Кошевой, но она дает отпор ухаживаниям, блюдет свою честь, ведь Мишка ходит к гулящей бабе.

Засуха на Дону была дурным знамением, и многие жители станицы предрекали чуму и войну. Пантелей всем рассказал о письме сына.

В станицу приехал следователь и допытывался о кружке Штокмана. В итоге он принял решение арестовать его и всех тех, с кем он общался. В комнатах был произведен обыск, но ничего существенного не нашли. Штокман вел себя сдержанно и вежливо, даже острил. Следователь был груб и зол.

На допросе выяснилось, что Штокман — член РСДРП (партии рабочих). Следователь подозревал, что он прислан сюда для организации подпольной работы, направляющей казаков против власти. Штокман опроверг это обвинение, но это не спасло его от ареста. Его увезли, а провожала революционера, которого боялись даже охранники, только маленькая женщина, что приехала с ним в Татарское.

Глава 2: Григорий на службе

Нудная и одуряющая потекла жизнь.

Казаки, оторванные от работы, изнывали в тоске. Сам Григорий хотел уехать, но его удерживал долг. Время коротали в разговорах и похабных историях о том, как свекры к снохам подбираются, пока мужей нет. Но от фронтовой жизни, полной вшей и нечистот, некуда было деться, и особенно мешали обнаглевшие вахмистры, которые частенько поднимали руку на казаков.

Григорий чувствовал между собой и ими неперелазную невидимую стену.

Как-то раз вахмистр стегнул Прохора Зыкова (парня с «лаково-телячьими глазами») плетью по лицу за то, что его норовистая лошадь лягнула коня вахмистра. Губы его задрожали, но сказать вышестоящему ничего нельзя. Офицеры и вовсе не обратили внимание на это.

Однажды и Григория захотел ударить вахмистр, но тот глухо и гневно предостерег его, ведь коноводы были далеко, и мужчины остались один на один. «Посеревшее, известкового цвета лицо Григория» внушило страх вахмистру, и он всего лишь пообещал доложить сотенному, на что казак ответил: если его тронут — убьет.

На месте службы была всего одна молодая женщина — горничная Франя, смазливая и веселая девушка. Однажды Григорий, находясь в конюшне, увидел страшное: Франю затащили в темный угол конюшни, связали ее руки, и целый взвод удовлетворил с ней свои половые потребности. Обезумевший казак рванулся доложить вахмистру, но его удержали, связали и бросили в стороне, пока не закончилось дело. Потом развязали, и сам вахмистр сказал, чтобы он молчал, иначе — смерть. Несчастную девушку выкинули в поле. Она долго не поднималась, потом едва встала на корточки и обвела часть долгим бессмысленным взглядом.

На смотре офицер заметил, что у Григория нет пуговицы, и обругал его. Мелехов чуть не заплакал, вспоминая случившееся.

Глава 3: Работа в поле

Было жарко, но работа не могла ждать: весь хутор работал в поле. Дарья и Наталья, умаявшись от жары, поехали на пруд, за ними и Петр.

Вдруг они увидели конного, который позвал всех казаков на срочный сход.

Глава 4: Мобилизация

Атаман объявил, что для вида нужно выстроить перед австрийцами войска и прогнать их из России. Люди с недоверием восприняли его уверения, что войны не будет, но делать нечего: их никто не спрашивал. Больше всего народ волновало то, что хлеб не убран, и один день в эту пору год кормит. Слышались крики, что казакам нет дела до Австрии. Между делом Томилин (один из казаков) прижал к стенке Мохова: пытался отомстить, ведь тот обложил его векселями.

Через 4 дня повезли паровозы казаков. Общество было возбуждено этим и с благоговением провожало солдат. Лишь один дед многозначительно сказал: «Милая ты моя… говядинка!».

Глава 5: На фронте

Автор описывает маневрирование сотен и первое выступление. Дело было в Белоруссии. Местные жители в панике и растерянности убегали из дому, бросали ценное, подавленные, сбитые с толку, никем не защищенные. Один еврей пошел жаловаться, что его обокрали казаки, на что командир сказал, что «придут немцы — все равно заберут». Вахмистр даже ударил его плетью.

Выстрелы пугали Прохора, но Григорий не боялся. Наконец, после долгого ожидания они увидели противника, но тот Мелехова послали с донесением к полковнику. На руке командира он увидел те самые украденные у еврея часы.

Началась атака, сердце бешено билось. Лошадь Прохора убили, сам он лег, по нему проехала другая лошадь, и крикнул он нечеловечески дико. Мелехов убил австрийца, который не попал в него, а потом погнался за безоружным и юным солдатом вдоль решетки ограды. Распаленный безумием, он ударил его, ослепленного страхом, в висок.

Григорий встретился с австрийцем взглядом. На него мертво глядели залитые смертным ужасом глаза. Австриец медленно сгибал колени, в горле у него гудел булькающий хрип. Жмурясь, Григорий махнул шашкой. Удар с длинным потягом развалил череп надвое. Австриец упал, топыря руки, словно поскользнувшись; глухо стукнули о камень мостовой половинки черепной коробки.

«Муть свинцом налила темя» Мелехова. Он с трудом слез с коня, подошел к трупу и внимательно рассмотрел юное лицо солдата, его вытянутую вперед руку, которая как будто бы просила о чем-то. Ему было очень тяжело. Проезжающий мимо офицер укорил его, и казак поплелся к коню.

Путано-тяжек был шаг его, будто нес за плечами непосильную кладь; гнусь и недоумение комкали душу. Он взял в руки стремя и долго не мог поднять затяжелевшую ногу.

Глава 6: Разговор казаков

Петр Мелехов, Степан Астахов, Иван Томилин, Христоня и Аникушка тоже были мобилизованы, направлялись на фронт и остановились на одной квартире у деда. Они начали разговаривать о войне. Оказывается, дед тоже служил и знает молитву, которая может уберечь казака от смерти. Они начали переписывать слова молитвы себе, и только циничный и насмешливый Степан усомнился в действенности слов. Другие казаки сказали, чтобы он не мешал им, раз не верит.

Но не всем помогали молитвы: многие казаки пали на чужбине.

Глава 7: Объявление войны

Митька Коршунов тоже пошел на службу. В его полку была популярна дедовщина, и казаки постарше активно муштровали молодых. Ему тоже попался такой «наставник», но его выручил есаул, который услышал из уст «деда» ругательство в отношении полковника.

Солдат готовили на парадный смотр, очень сильно волновались, чтобы произвести должное впечатление. Но приехал полковник и объявил, что началась война, и скоро погрузка в эшелоны. Он все говорил про национальную честь, только вот казаки думали о своей покинутой хуторной жизни: посеве, покосе, женах и детях. Тоска обуяла ряды. Женщины провожали мужей и плакали.

Стекалась к фронту свежая «серошинельная» кровь.

Глава 8: Бой

Крючков, Астахов (другой), Иванков и другие казаки из взвода Коршунова заняли пост на границе, но пограничники ушли со своего поста, и она одни остались на передовой. Напали немцы. Бойцы с трудом оборонялись, силы были неравны, но убийство офицера решило исход борьбы: немцы отступили.

Уцелевшие казаки еле добрались до своих, потом вернулись и сняли все с убитого офицера.

Глава 9: Подвиг

Люди столкнулись, уродуя себя и лошадей, и разбежались, испугавшись убийства, нравственно искалеченные. Это назвали подвигом и наградили славой в газетах. Крючкову дали награду стали возить и показывать знатным дамам, которые восторгались от его рассказа. Он сгустил краски до черноты и стал героем, которого кормили конфетами и угощали папиросами господа.

Его товарищи остались в тени.

Глава 10: Встреча братьев

Австрийцы укрепили позиции и успешно вели войну, используя тактику.

Григорий Мелехов после боя под городом Лешнювом тяжело переламывал в себе нудную нутряную боль.

Он исхудал, ему во сне снился убитый немец, воспоминания вконец измучили его. То же происходило с товарищами, каждый по-своему изменился, почернел, заматерел от войны.

К полку Григория пришло пополнение, в котором оказался его брат. Там же был и Степан Астахов.

Пошли братья купаться, и Григорий выговорился ему: «Я, Петро, уморился душой». Его мучила совесть за того напрасно убитого немца. Кроме того, его злило, что людей, которые не хотят зла друг другу, стравили здесь и заставили воевать. «Хуже бирюков стал народ». Петр сказал, что скоро брат привыкнет, и не нужно так болезненно реагировать на это.

Григорий сильно тоскует по дому. Петр рассказывает про Наталью и опять выпытывает, хочет ли брат вернуться к ней? Она строго себя блюдет и живет надеждой на возвращение мужа. Но Григорий спешит сказать, что лучше бы она вышла замуж, ибо его ждать нечего. Петр сказал, что Дуняшка выросла, но выдавать ее, видимо, будут уже без них. Потом разговор зашел про Аксинью: она была в хуторе, пришла к Степану за вещами, и он нормально с ней обошелся. Но Петр посоветовал брату беречься его: он грозился убить любовника жены. Сама Степан поздоровался с ним и посоветовал помнить о себе.

На прощание Петр дал брату молитву.

Глава 11: Дневник

Тут автор привел страницы из дневника московского ухажера Лизы Моховой. Это бедный студент, сосед Лизы по станицам. Он сразу понял, что перед ним испорченная девушка с красивыми, но неприятными глазами, которые выдают ее порочность. Он решил завести с ней роман и стал бывать у нее.

Как-то раз демонстрацию студентов и рабочих разгоняли казаки, и автор дневника, красуясь перед Елизаветой, пошел против казака, но разошелся с ним мирно, ведь земляки же. Сам он в шутку назвал себя петухом, ведь затеял разговор ради Лизы.

Юноша решил признаться в любви, но охота пропала, когда он услышал о том, как Лиза лжет просившей в долг хозяйке, что денег у нее нет. Все же через несколько дней она деловито предложила жить вместе, когда она освободиться от прежней любви — венеролога. Тратили они деньги Тимофея (так зовут автора дневника), и он решил поискать работу, так как девушка предъявляла довольно высокие требования. Она истощала его физически и морально, и молодой человек напоминал «голый подсолнечный стебель». У нее были нервные припадки и капризность, но молодой человек привязывался к этой глупой и испорченной девушке все сильнее. С ней все тяжелее уживаться, ведь все, что составляет основу ее существа, — «культ самопочитания». Она вконец разложилась как личность. В итоге она бросила Тимофея.

Чтобы испить тоску, он пошел на войну, хоть и не верил патриотическим речам. Он описывает тяжелое привыкание в военным будням, первый выстрел в человека, ужасные виды раненых и убитых, атмосферу быстрого и наполненного страхом боя. Там же он нашел медсестру, похожую на Лизу.

Этот дневник нашел Григорий на трупе Тимофея. Он прочитал его вместе с товарищами.

Глава 12: Чубатый

Война расширялась и ожесточалась, противник шел с большим напором. Пока генералы планировали и решали, сидя в кабинетах, сотни тысяч бойцов шли на смерть.

Григорий познакомился с бойцом по кличке Чубатый. Он сразу подметил в Мелехове тревогу и пожурил его за это. Григорий и правда не мог найти прежнего своего боевого настроения, очень печалился и не находил себе места. Но Чубатого тоска не мучила: он поведал Григорию, что убийство человека — не грех, ведь люди вроде нечисти в бою. Дело казака — рубить, и бог за это не спросит. Он показал Григорию несколько смертельных ударов. Даже лошади боялись Чубатого. Он говорил, что причина в их ощущении — они чувствуют твердое сердце седока. Мелехов назвал его волчьим.

Как-то раз взяли они языка, и Чубатый вызвался отвести его в штаб. Молодой гусар был веселым и жалким, охотно отдал оружие, угостил всех табаком и шоколадом. Только вот вскоре вернулся Чубатый, который рассказал, что пленник пытался бежать и за это был зарублен. Григорий бросился на него, чуть не застрелил и пообещал, что непременно до него доберется. Такого зверства он вытерпеть не мог.

Глава 13: Ранение

Сотня Григория стояла в резерве, но вот отдали команду, и казаки бросились в бой. Многие погибли на этом поле, Григорий видел смерть повсеместно, самому ему едва удалось победить искусного фехтовальщика, но затем он ощутил сильный удар в голову и упал.

В тот момент он почувствовал облегчение и потерялся в черной пустоте.

Глава 14: Евгений Листницкий

Евгений по своей инициативе перевелся на фронт из штаба. В письме отцу он указал причины странного решения. Во-первых, среда офицерства представляла собой «сброд», который герой не мог уважать. Эти люди не любили родину и не уважали династию, распространяли грязные, порочащие честь императрицы слухи. Он едва не застрелил одного из таких офицеров. Во-вторых, он хотел подвига в бою, а не безопасного места в атаманском полку. Он обожал императора «как институтка» и хотел бороться за его дело.

Добираясь до части, он познакомился с врачом, который сильно критиковал начальников фронта. Они перевезли его в глушь из того места, где прошли бои и остались сотни раненых. Он сказал, что такими темпами войну они проиграют, как когда-то Японскую.

На пути Евгений увидел разлагающийся труп лошади, и санитар стал ругать русских, сравнивая их с аккуратными немцами. Листницкий разозлился. Потом он говорил с казаками, который попросили табаку и поведали о больших потерях на фронте.

Потом он прибыл к усталому и нездоровому полковнику, который поведал ему об обстановке и обсудил последние новости с тыла. Оказалось, что причина его утомления — не труд, а пьянство и карты три ночи подряд. Сотник разочаровался.

Глава 15: Бунчук

Листницкий воевал, а в промежутках говорил с товарищами. Шла беседа об оружии, и многие офицеры полагали, что скоро кавалерия будет не нужна. Человека вытесняет оружие. Особенно жаловался Калмыков, говоря, что это не его война. В старину ты видел противника, а теперь лишь снаряды летят в тебя с его стороны. Он-то и посоветовал Листницкому, который любил пофилософствовать, пообщаться с обрусевшим казаком Бунчуком.

Вскоре они встретились: Бунчук вызвался добровольцем на задание. Он объяснял энтузиазм тем, что хотел «постичь военную науку» на практике. Он хорошо разбирался в пулеметах, и Евгений пообещал помочь ему перевестись в пулеметчики.

Напоминал тот обдонское дерево караич: ничего особенного, бросающегося в глаза в нем не было, — все было обычно, лишь твердо загнутые челюсти да глаза, ломающие встречный взгляд, выделяли его из гущи остальных лиц. Улыбался он редко, излучинами губ, глаза от улыбки не мягчели, неприступно сохраняли неяркий свой блеск. И весь он был скуп на краски, холодно-сдержан.

Листницкий никак не мог понять этого человека, который никогда не выражался ясно. Однажды он спросил у него, что тот планирует делать после войны. Бунчук ответил: «Кто-то посеянное будет собирать, а я… погляжу».

Глава 16: Похоронка

Цвет казачий покинул курени и гибнул там в смерти, во вшах, в ужасе.

Уже многие казачки стали вдовами и отголосили по убитым. Вот и в дом Мелеховых пришла похоронка: Григория убили. Лицо Натальи исказила судорога, Дуняша зарыдала, но тяжелее всего перенес гибель сына Пантелей. Он как-то сразу постарел, осунулся, стал есть жадно и небрежно, округлился, поседел. Постепенно ослабевали память и рассудок Пантелея. «Душевная сумятица» исказила его черты. Он сотни раз заставлял дочь перечитывать письмо.

На поминках старик впервые зарыдал, целуя руку священника. С этого «переломил себя духовно и оправился».

А вот Наталья неделю лежала в беспамятстве, а потом встала, притихшая и обглоданная тоской.

Глава 17: Письмо Петра

На 12 день после известия о смерти Григория его родственники получили 2 письма от Петра. В одном из них он сообщал, что брат живой, но раненый, хоть и не сильно. За спасение офицера, которого Гриша тащил на себе, ему вручили Георгиевский крест. Дуняшка пулей принесла домой радостное известие. Письмо дышало горькой грустью, ведь и Петру было тяжело служить.

Пантелей был «ошпарен» радостью. Он бегал по всему хутору и заставлял грамотных людей читать письмо вслух. Отец гордился сыном, ведь он первый в станице получил Георгиевский крест! Даже купец Мохов подозвал Пантелея в лавку, дал табака и конфет, чтобы поощрить подвиг. Все радовались вместе с ним.

Только поймал его за руку сват и отвел подальше от людей. Он был зол из-за положения своей дочери. Пантелей издевательски предложил ему конфетку, ведь его сын вряд ли заслужит крест. На это Мирон Григорьевич ответил, что сроду не побирался по хутору, и дал бы в долг, если у Мелеховых нужда (он намекнул на подарок Мохова). Оба вспылили. Мирон Григорьевич требовал объяснений: когда прояснится положение Натальи? Ответственность он возлагал на Пантелея. Отец сильно жалел Наталью и хотел, чтобы Пантелей написал сыну, что ему необходимо жить с женой. Ребенок Аксиньи не был ему помехой, ибо Наталья тоже могла бы и должна стать матерью от законного мужа. Наговорив друг другу упреков и оскорблений, разошлись, ничего не решив.

Глава 18: Наталья и Дарья

Между таким разными женщинами, как Дарья и Наталья, постепенно исчезла неприязнь и установились дружеские отношения. Дарья поверяла Наталье свои срамные мысли и истории. Она без мужа не скучала, наоборот: на воле она чувствовала себя хорошо, только вот всех казаков на войну забрали, и нечем Дарье было «поживиться». А без казака она сильно скучала, поэтому даже терпела домогательства сына атамана, совсем еще подростка. На гумно она с ним не пошла, сильно обругала, но историю эту в целом не находила стыдной. Она даже просила Наталью открыть ей дверь поздно ночью, чтобы свекры не прознали про ее гульбу.

Но Наталья была верна Григорию, хоть он и не хотел возвращаться к ней. Она стыдила Дарью. А у самой созрел новый план спасения семейной жизни: пойти к Аксинье и вымолить у нее Гришу. За этим она и пошла в Ягодное.

Глава 19: Аксинья и Наталья

В Ягодном тоже были перемены: все способные держать оружие ушли на фронт. Аксинья теперь стала слугой в доме, помогала пану.

Письма от Григория к ней дышали холодком, потому что он не хотел жаловаться на жизнь. Он часто спрашивал о дочери, а о службе говорил мало. Аксинья внешне крепилась, перенеся свою любовь на дочь, поразительно похожую на Григория. Больше всего она тосковала ночью, кричала и рвалась, пытаясь утихомирить нравственное страдание физическим.

Утром пришла Наталья и с порога попросила о главном — отдать ей мужа, которого, по ее мнению, у нее отбила соперница. Она упрекнула ее в том, что она изуродована и сломлена. Аксинья же глумилась и атаковала. Если Наталья пришла сломленной и приниженной, то Аксинья была жестокой и злой до бешенства. Она мстила ей за все пережитое после разлуки с Гришей. «Ты первая отняла у меня Гришу» — сказала она и прибавила, что Наталья выходила замуж, зная, что Гриша принадлежит другой. Тем более, Аксинья показала на ребенка — это было самым мощным доказательством ее права на Гришу. «Мой Гришка — и никому не отдам» — кричала она. Наталья спокойно возразила, что своего мужа Аксинья бросила. Тут она еще пуще разошлась и указала на уродство соперницы: «Здоровую бросил, а на калеку позавидует?».

«Аксинья лютовала, защищая свое гнездо». Она видела, что Наталья хороша и молода, несмотря на увечье, а вот сама Аксинья была уже в возрасте и переживала зрелость. Наталья сказала, что не надеялась на другой ответ, просто тоска ее «пихнула». Заплакал ребенок, Аксинья вынула его и начала нянчить. Наталья не выдержала и ушла, рыдая. Пройдя версты три, она легла, придавленная тоской и воспоминаниях о девочке, так похожей на ее мужа.

Глава 20: Подвиг Григория

Григорий очнулся на поле боя, тупая рана в голове не давала ему идти: он падал и еле брел, натыкаясь на трупы. По пути нашел раненного в живот офицера, подал ему руку, а потом и понес, когда тот потерял сознание. Дойдя до своих, покинул перевязочный пункт и нашел свою часть. Там его своим фирменным рецептом залечил Чубатый, который уже простил прошлую обиду. Гришка же чистосердечно признался, что не жалеет об угрозе, но повторять ее не стал. Его растрогал такой прием. Кошевой был рад его видеть, как и конь, который даже не ел без хозяина. Радостно встретил его и Прохор Зыков.

Но тут же началась бомбежка с аэроплана. Дом, где сидели казаки, разрушился, Григория сильно ранило в левый глаз, его опять выручил Чубатый. А вот их сослуживца, Егора Жаркова, разорвало на куски. Он кричал тонким, нечеловеческим воем: «Братцы, предайте смерти!».

Глава 21: Мелехов в Москве

Получив ранение в глаз, Мелехов отправился по направлению доктора в Москву, в глазную лечебницу. В санитарном поезде он надел чистое белье и с удовольствием слышал стук колес, каждый из которых означал приближение к безопасности, воле, мирной жизни. На вокзале его встретила медсестра и проводила в госпиталь. Ему было удивительно находиться в городе, но Москва ему не понравилась: даже река была там за решеткой, в отличие от свободного Дона.

В больнице его вымыли и определили в палату.

Глава 22: Измена Аксиньи

Фронтовые начальники решили сделать кавалерийский прорыв в тыл противника, прорвав линию фронта и уничтожив линии коммуникации. Целая дивизия шла на прорыв, пока другие части отвлекали противника. Но из-за ошибки командования план провалился: враги знали о маневре, подпустили к себе кавалерию и в лоб расстреляли ее из пулеметов. Люди даже не могли ускакать, потому что лошади уже выбились из сил во время этой бессмысленной атаки. Из одного полка Листницкого погибло 400 казаков и 16 офицеров.

Начальник штаба дивизии сделал несколько снимков этого маневра. Но солдаты не оценили его старания и то, что произошло. Сотник Червяков первым ударил его и зарыдал. Казаки добили его, долго издевались над трупом и скинули его в яму с нечистотами. Русские бойцы были на грани отчаяния.

Листницкого ранили, поэтому он получил отпуск и обо всем написал отцу. Он ответил, что гордится сыном, принявшим боевое крещение, и негодует на то, как можно было так глупо повести операцию? Старик боялся, что война такими темпами будет проиграна. Он стал придирчивее и раздражительнее, ведь, как он написал в письме, у него в жизни остался один лишь сын, который так нелепо рисковал жизнью под руководством тупиц.

Однажды он выбранил Аксинью за плохую службу, а она разрыдалась и призналась, что ребенок при смерти, и отойти от него нельзя. Узнав, что у девочки скарлатина, атаман обругал мать дурой и послал за фельдшером. Тот сказал, что ребенок обречен, слишком мал, чтобы справиться. Пан оставил фельдшера у больной насильно и потребовал результата любой ценой. Аксинья днем и ночью молилась, стояла возле люльки на коленях и понимала, что это Бог наказал ее за то, что пережила Наталья. Все старались помочь Тане выжить, но ничего не помогло. Маленький гробик дед Сашка закопал возле пруда.

Ночью приехал Евгений и оживил старый дом: все забегали, заготовили, засуетились. Молодой пан хромал, но держался уверенно. Отец в комнате тихо плакал, целуя сына в плечо. Но через пару минут эти двое оживленно спорили о ходе кампании, склонившись над картой. По общему мнению, все никуда не годилось.

Прислуживая, Аксинья ощущала одиночество и «невыплаканную тоску». Она не могла плакать, не могла унять боль, и во сне ей мерещился лепет больного ребенка.

На 3 день приезда Евгений засиделся в конюшне с дедом Сашкой, а потом постучался к Аксинье. Он ласково и властно утешал ее, говорил, что со смертью ребенка не все потеряно, что она молода, и родит еще, а пока нужно жить и смириться с неизбежным. Только тогда смогла героиня заплакать и утешиться, а сам Евгений целовал ее влажные щеки. «Падко бабье сердце на жалость, а ласку». Героиня отдалась утешителю со всей страстностью, свойственной ее натуре. Но когда схлынула волна преступного и опустошающего душу наслаждения, она оттолкнула его и выбежала из дома полуголой. Он рассмеялся и ушел. У себя в горнице он подумал, что поступил безнравственно по отношению к Григорию, но тут же оправдал себя: нужно «жадно жить», ведь и убить его могут в любое мгновение. Он чуть не погиб за святые идеалы и заслужил награду.

На следующий день Аксинья оттолкнула его, но через три дня он пришел вновь, и она не нашла в себе сил его выгнать.

Глава 23: Прозрение Григория

Пока Мелехов лежал в больнице, к нему подселили пулеметчика Гаранжу, который стал его другом и смог поколебать мировоззрение казака. Желчный и остроумный пациент клеймил все на свете, но особенно ненавидел власть, которая обрекла их на смерть, а сама отсиживается и ждет победы.

Царь — пьянюга, царица — курва, паньским грошам от войны прибавка, а нам на шею… удавка.

Григорий не мог ничего возразить, и все его понятия о царе, отечестве и долге постепенно разрушались, уступая место злобе и недовольству. Он и сам не знал, за что воевал, и видел, что все остальные тоже не знают. Теперь он не мог спать спокойно и спрашивал себя и Гаранжу, что же делать? Как прекратить чудовищную нелепицу войны? Гаража находил выход в революции. Только когда все станут равными, рабочий будет управлять рабочими, смысл войны исчезнет: все будут братья.

Григорий принял это учение и тепло прощался со своим наставником, которого скоро выписали. Сам же Мелехов переехал в другую лечебницу из-за открывшейся раны на голове. Там он мало общался, зато поучаствовал в важном мероприятии.

На днях объявили, что больницу посетит «особа императорской фамилии». Персонал забегал «как мыши в горящем амбаре». Автор иронично описывает, как местные начальники и сестры принялись обучать больных правильным ответам на вопросы значительного лица. И вот прибыло оно в сопровождении огромной свиты. Особа раздавала иконки и лениво, скучающе задавала однообразные вопросы, принимая одинаковые ответы. Тогда Григорий подумал:

Вот они, на чью радость нас выгнали из родных куреней и кинули на смерть. Ах, гадюки! Проклятые! Дурноеды! Вот они, самые едучие вши на нашей хребтине!

Особа равнодушно спросила, за что у Григория награда. Но он почувствовал уколы в груди, как во время атаки, и отпросился по малой нужде, так и не ответив на вопрос. Он был весь переломленный, лицо от злобы сводило судорогой. Особа обомлела от неожиданности, но ей быстро что-то объяснили на английском. После ухода гостей Мелехов весь затрясся под одеялом, но встал с сухими глазами. Доктор принялся его ругать, но Григорий ответил еще более жестко и потребовал отправки домой. Его обещали отправить, но перед этим лишили питания на три дня. Кормили его соседи по палате.

Глава 24: Разоблачение Аксиньи

Теплом и простором родных мест окутало Григория, вернувшегося домой. Шел он, вдыхал знакомый воздух, слышал далекую песню, и думал:

Давно играл я, парнем, а теперь высох мой голос и песни жизнь обрезала. Иду вот к чужой жене на побывку, без угла, без жилья, как волк буерачный…

Но дома ждали его дурные вести: дед Сашка рассказал, что «змею он пригрел на груди». Евгений таскался к горничной (он повысил Аксинью) каждый день. Хрустнул он костяшками пальцев, долго сидел, слушал бормотания деда, покурил, а потом пошел к себе. Несколько раз хотел постучать, да не мог. Едва пальцем прикоснулся. На лице встречавшей его Аксиньи выразился страх. Она обняла его, он сотрясался всем телом. Он зашел, молча сел, руки его пламенели. Не разделся. Она суетилась по хозяйству и болтала. Похорошевшая, она возбуждала в нем необъятную тоску: больше она, властная и гордая, не принадлежала ему. Он вышел на крыльцо, достал купленный в подарок платок, разорвал его и выбросил. Как он мог теперь преподнести ей, любовнице сотника, жалкую тряпку? Он подавил рыдание и вошел. Аксинья, разувая его, рыдала. Он лег и уснул, а она вышла на холод и простояла всю ночь, не меняя положения, обнимая столб.

Григорий затаил догадку и улыбался господам на следующий день. Он благодарил их за Аксинью, за хлеб-соль, и напросился отвести молодого пана по надобности. Евгений и подумать не мог, что в благодарности казака кроется издевка.

На полпути Григорий остановился и зверски избил сотника плетью, а потом кулаками и ногами. Бросив жертву, он прискакал домой и ударил плетью Аксинью, назвав ее «гадиной и сукой». Он ушел, а она плелась за ним, жалко и униженно умоляя о прощении. Он не оглянулся, а она отстала.

Дома его целовали родные, мать обмочила слезами петлицы шинели, бормоча что-то ласковое, бессвязное, Дуняшка обвивала его шею, а Наталья, как подкошенная, упала под его растерянным взглядом.

Ночью супруги легли вместе.