Почему Пилат не спас Иешуа?
(474 слов) Роман «Мастер и Маргарита» занимает важное место в русской классике XX века. Булгаков сатирически высмеивает человеческие пороки, ограниченность воззрений и упрямство, а также лживость не только перед другими, но и перед собой. Этому способствуют созданные автором образы. Понтий Пилат в романе является прототипом римского префекта Иудеи. Иешуа Га-Ноцри – образ Иисуса Христа в романе Мастера.
Несомненно, произведение отсылает нас к «Суду Пилата», где перед префектом стояла сложная задача: отпустить или осудить на казнь Иисуса. С одной стороны, давление иудеев, с другой – совесть и желание разобраться в ситуации. Известно, что на Пасху было принято отпускать одного из осуждённых, и Пилат готов был отпустить Иисуса, но первосвященник потребовал отпустить мятежника Варавву. Пилат не хотел учинять конфликт с иудейской верхушкой, потому уступил.
За пределами романа Понтий Пилат был тем человеком, в чьих руках находилась судьба Иисуса, в романе мы видим примерно ту же ситуацию – Понтий решает, отправлять ли Иешуа на казнь или нет. Почему перед прокуратором Иудеи стоял такой сложный выбор? После беседы с Иешуа, Понтий разобрал дело этого человека. Во-первых, этот проповедник он ничего опасного не сделал, а был лишь бродячим философом. Во-вторых, беспорядки, которые имели место быть в Ершалаиме, учинены были явно не Иешуа. Понтий Пилат полагал, что этот человек – душевнобольной, а потому прокуратор не может оправдать смертный приговор. Но, тем не менее, проповеди этого человека могут повлечь за собой волнения в Ершалаиме. Потому, по мнению Пилата, будет разумно заключить его в Кесарии.
Чуть позже прокуратор узнал, что бродячий философ был слишком откровенен в обсуждении правительства. Иешуа считал, что вскоре не будет вообще никакой власти, царить будут справедливость и истина. Такие речи не могли не напугать прокуратора, ведь наверняка об этом кто-нибудь может узнать, а что тогда случится с ним самим? С чиновником, который закрыл глаза на осуждение власти великого Тиберия?
Несмотря на всё своё милосердие, которое сам Понтий Пилат отрицал, считая себя жестоким человеком, что-то заставило его сжалиться над бродягой. У префекта возник внутренний конфликт, нужно было что-то решать: с одной стороны, Иешуа ничего плохого не сделал, как о нём доносили, в другой же Пилат боялся, что его снисходительность к этому человеку будет наказана, и трусость одержала верх над нравственностью префекта:
«Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твоё место?».
Последняя надежда была на исполняющего обязанности президента Синедриона: был выбор, кого отпустить: Вар-раввана или Га-Ноцри. К несчастью прокуратора, Иешуа не был помилован, хотя для Пилата этот ответ был очевиден, и попытка переубедить Каифу оказалась безуспешной.
Можно сказать, что судьба Иешуа была полностью в руках Пилата – он запросто мог отпустить невиновного. Но прокуратор опасался, что его осудят и разжалуют, а лишние волнения ему были ни к чему. Именно трусость заставила Понтия Пилата принять такое решение. Пожалуй, это самый тяжкий людской порок. Именно за трусость прокуратор был осуждён и при луне он не мог найти покоя – он видел лунную дорогу и Иешуа.
Автор: Анастасия Занько
