Краткое содержание книги «1984» по главам (Дж. Оруэлл)

Антиутопия «1984» является ярчайшим примером своего жанра, но не у всех есть возможность перечитать ее, когда понадобится вспомнить сюжет. Поэтому Многомудрый Литрекон составил краткий пересказ книги и даже обозначил основные события в названии глав. Если Вы хотите не только вспомнить основные действия, но и прочитать сам текст в сокращении, добро пожаловать, Вы пришли по адресу)

Часть первая

1. Идея Уинстона, обстановка в Океании

Уинстон Смит возвращался к себе домой с работы в Министерстве правды – он задумал нечто страшное. Стоит рассказать об обстановке, в которой он, и все люди, живущие в 1984 г, существовали.

Лондон, Океания. Повсюду развешены плакаты с человеческим лицом, гласящие «Большой брат следит за тобой». В каждой квартире располагается «монитор», который беспрерывно вещает, записывает звук и видео всего происходящего в квартире. Отключить его нельзя. К монитору всегда может подключиться Полиция мыслей. Люди знают, что за ними беспрерывно следят, это вошло в привычку. Лозунг правящей партии таков: «Война — это мир. Свобода — это рабство. Незнание — это сила». Правительство состоит из 4-ех министерств – правды (занимается превращением лжи в истину), любви (занимается пытками), мира (занимается войной), изобилия (занимается поддержанием уровня нищеты). На языке партии, новоязе, звучат они так: Миниправда, Минимир, Минилюбовь и Мини-много.

Вернёмся к идее, пришедшей в голову Уинстона. Он решил вести дневник – за это полагалась смерть или 25 лет лагерей. В его квартире было место, которое не попадало в поле зрения монитора. Он начал писать и неожиданно вспомнил, что подтолкнуло его на это. Это была «двухминутка ненависти» на работе, где на большом экране появлялся главный враг Партии, Гольдштейн, и вся толпа преисполнялась ненавистью, противостоять которой было невозможно. В тот день, он заметил, как в зал вошли двое – молоденькая девушка и О’Брайен, к которому Уинстона влекло странное чувство родства. После «двухминутки ненависти» скандировали гимн партии. Не скандировать было нельзя, но это всегда приводило Уинстона в ужас. Тут и произошло главное событие — они встретились с О’Брайеном взглядом. Уинстон понял – Брайен против Партии, как и он.

Отойдя от воспоминаний, Уинстон увидел, что исписал все страницу надписями «долой Большого Брата». Тут в дверь позвонили.

2. Дети из кружка сыщиков, Уинстон уже мертв

Это была соседка, пришла попросить починить раковину, ее мужа не было дома. Ее муж, Парсонс, был коллегой Уинстона, он был глуп и полон энтузиазма – настоящая поддержка партии.

Уинстон пошёл чинить раковину. «Предатель!», «Преступник мысли!», «Голдштейн! » — налетели на него соседские дети, которые состояли в кружке Сыщиков. Стало не по себе. Он починил раковину и ушёл к себе.

Ещё немного о том времени: людьми руководят священные принципы Ангсоца (единственной политической партии). Официальный язык государства — новояз, главная политика — двоемыслие, объясняющая меняющееся прошлое (сам Уинстон переделывал новости прошлых периодов, чтобы история была переписана под реалии настоящего). У людей нет ничего своего. Взрослые боятся своих детей, потому что те на них доносят.

На часах 14:30, ему пора выходить на службу. Он записал в дневнике несколько мыслей. «Я уже умер» – пронеслось у него в голове. К нему приедут ночью и арестуют, он просто исчезнет, превратится в пыль. Он убрал дневник в ящик стола и положил на него белую пылинку, чтобы узнать, трогал ли его кто-нибудь в его отсутствие.

3. Сон о матери, вечная война

Уинстону снились мать и сестра, он их не помнил, но почему-то знал, что это он виновен в их смерти. Началась ежедневная зарядка по монитору, но Уинстона не покидали мысли о сне. Он пытался вспомнить хоть что-то из прошлого, но его воспоминания обрывались где-то в 50-х. Уинстон не помнил, когда именно началась война, но с тех пор она не прекращалась. Кто с кем воевал — понять было невозможно, так как история постоянно переписывалась Партией. Сейчас Океания воевала с Евразией, а союзником была Востазия. По словам партии, так было всегда. На самом же деле ещё 4 года назад Океания воевала с Востазией. Враг сегодняшний провозглашался врагом вечным.

Партия просто переписывала историю, факты не сохранялись нигде, кроме человеческого сознания. То, что было правдой сегодня – было и будет правдой всегда. Это называлось «контроль за действительностью» – двоемыслие.

4. Министерство правды, «испарение людей»

В министерстве правды занимались перепечатыванием истории. Прошлое приводилось в соответствие с настоящим.

Вся история стала всего лишь пергаментом, с которого соскабливали первоначальный текст и по мере надобности писали новый. И никогда нельзя было потом доказать подделку.

В газетах меняли данные прошлого, чтобы они не противоречили действительности, все старые экземпляры уничтожали, и на их место поступали новые. Убирали из газет и журналов имена людей, которых «испарили». Часто люди, которые не угадили партии, просто исчезали. Будто их никогда и не существовало. Можно было выдумать нового человека в прошлом и тогда, в скором времени, он станет такой же реальной фигурой, как Юлий Цезарь.

Специальный отдел министерства производил литературу для пролетариата. Пустые газетёнки, детективы, гороскопы, даже порносек на новоязе.

5. Новояз, девушка следит за Уинстоном

В столовой Уинстон встретился со своим товарищем филологом новояза Саймом. Он работал над 11 изданием словаря. Язык сокращается до предела. От слов надо стараться избавиться по максимуму. Зачем слово «плохо», когда есть «антихорошо»? Зачем «превосходно», если есть «плюсхорошо» или даже «плюсплюсхорошо»? Новояз — единственный в мире язык, где количество слов с каждым годом уменьшается. С сокращением языка сужается диапазон человеческого мышления. Преступное мышление вскоре станут невозможным – просто не будет слов для его выражения.

Быть благонадежным значит не думать, не иметь потребности думать. Благонадежность — отсутствие сознания.

Сайм всегда говорил прямо и честно, он многое понимал, за это его точно в скором времени испарят. На Сайма нельзя было положиться, при любом случае он сдаст тебя полиции мыслей.

В столовой было шумно, за соседним столом что-то обсуждали чеканными фразами. По радио передали, что норма шоколада увеличилась до 20 г, а люди выходили на демонстрации благодарить Большого Брата за счастливую жизнь. Ровно 24 часа назад эти же граждане слышали, что норму шоколада сократили с 30 до 20. Да, они глотали любую информацию.

Смит снова увидел черноволосую девушку, которая была вчера с ним на минутке ненависти. Он думает, что она следит за ним и хочет доложить.

6. Проституция, жена Уинстона

Смит в дневнике описывает встречу с проституткой 3 года назад. Иметь дело с проститутками не разрешалось, но наказание было небольшое – 5 лет лагерей, так что все время от времени нарушали этот закон, главное, не попасться на месте преступления.

Партия негласно поддерживала это, дабы дать выход инстинктам, которые надо было подавить.

Уинстон был женат, когда-то. Она была очень глупой и пустой, в голове – одни лозунги. Секс она называла «долгом перед партией». Государство пыталось победить любовь и страсть. Если замечали, что молодожены влюблены, брак не регистрировался.

7. Пролы, 2*2=5

Уинстон писал в дневнике: «Если есть надежда, то она в пролах».

Пролы представляли собой 85% населения Океании. Их интересы ограничивались бытовыми вопросами, телевизором, пивом и футболом. На них не распространялись законы партии – в их домах не было мониторов, они могли вести сексуальную жизнь и заниматься своими делами. Они подобно скоту были предоставлены сами себе, и единственное, что от них требовалось – это примитивный патриотизм. Что мешало такому огромному пласту населения восстать и разбить партию вдребезги? А то, что «пока они не начнут мыслить, они не восстанут». Пролы не мыслили, они лишь проживали свои примитивные жизни. «Пролы и звери свободны» – вот лозунг партии.

Уинстон продолжал писать, он точно знал своего адресата – О’Брайен.

Днём и ночью с мониторов доносится, что жизнь становится все лучше и лучше, а на самом деле город погряз в нищете и ограничениях. Факты выдумывались, а статьи в газетах переписывались ежедневно. Никто больше не мог сказать, что есть правда, исходника не существовало. Прошлое менялось непрерывно, переписанные фрагменты снова переписывались. Но каков смысл? Зачем этот грандиозный обман?

Дойдёт до того, что партия скажет «2*2=5», и придётся верить. К тому же, с чего мы знаем, что «2*2=4»?

8. Лавка Ченнингтона, следящая девушка, мысли об О’Брайене

Уинстон вновь пропустил вечер в Общественном Центре, где всем партийным было положено проводить вечера — играть в настольные игры, слушать лекции и т. д. Вместо этого герой решил прогуляться. Он оказался в трущобном районе, где жили пролы. Колорит той местности — нищета, грязь, ободранные дети, проститутки, пабы, пьяные мужики. В какой-то момент раздался взрыв, уничтоживший несколько домов и жизней. Никто не обратил на это внимания.

Смит увидел глубокого старика и с мыслями, что только пролы помнят хоть что-то о прошлом, он зашёл за ним в бар. Купив пива, он начал диалог со стариком. К сожалению, тот не мог ответить на вопрос, «когда же было лучше – до революции или сейчас». Старик помнил лишь груду ненужных подробностей, позабыв о целом. Как и все пролы.

Уинстон снова побрел по улице и оказался возле той лавки, где купил свой дневник. Это было опасно, но он вновь зашёл туда. Он купил себе древнюю безделушку, а хозяин показал ему комнату на верхнем этаже, заставленную старой мебелью. У Уинстона даже промелькнула мысль снять эту комнату.

Выйдя на улицу он вновь встретился с темноволосой девушкой. Оказаться случайно в том же районе — невозможно. Она за ним следит. Он побрел домой. Дома он выпил джина и размышлял о том, что в трагических ситуациях человека резко охватывает страх, и тело перестаёт слушаться его. Ведь он мог попросту убить ту девушку, но не смог.

Уинстон вновь подумал об О’Брайне, вспоминая свой сон, где он сказал Смиту «Мы встретимся там, где будет светло». В идеях о невозможном светлом будущем.

Часть 2

1. Я вас люблю

С последней встречи с темноволосой девушкой прошло 4 дня. Неожиданно они встретились в коридоре, она упала, Смит помог ей подняться, в это время она вложила в его руку записку. Осторожничая, он выждал время, чтобы открыть её. «Я вас люблю» – гласила записка.

Уинстон был очень взволнован, ещё неделя прошла в попытках встретиться с девушкой без мониторов и лишних людей. За обедом им все-таки удалось договориться о встрече после работы на людной площади. Там шла казнь, народу было много, и им удалось незамеченными договориться о встрече за городом в выходной. Девушка расписала целый маршрут, которым следовало отправляться Смиту. Она же пойдёт другим путём.

На прощание она сжала Смиту руку, эти длилось, казалось, целую вечность.

2. Двое против всех

В воскресенье, как и договаривались, они встретились в укромном месте за городом. Девушку звали Джулией, она нашла это место уже давно, там не было микрофонов. Уинстону тихая поляна напоминала «Золотую страну» из его снов.

Девушка призналась, что сразу поняла, Уинстон — против системы. Он признался, что ещё две недели назад хотел убить ее. Ей это льстило. Она превосходно вела двойную жизнь — она было активнейшим челном партии и в то же время покрывала ее членов и всю систему матом.

Если соблюдаешь маленькие правила, можно нарушать большие – считала Джулия.

Джулия была порочна, и это давало Уинстону надежду. Только слепое животное желание способно разорвать Партию. Пара слилась в поцелуях, все было очень просто и честно. Этот триумф любви был ударом по партии. Это был политический акт.

3. Прокисший секс, или партийное пуританство

Остаток месяца они виделись лишь на шумных улицах, переговариваясь по 15 мин – эдакий «разговор в рассрочку». В конце мая им удалось провести много часов наедине на заброшенной церкви.

Они вспомнили о Кэтрин, жене Смита, называющей секс «долгом перед партией». Джулия объяснила суть партийного пуританства. Когда ты занимаешься сексом, ты тратишь энергию, тебе хорошо и на все наплевать. Они хотят, чтобы ты всегда был полон энергии.

Все эти демонстрации, скандирования, размахивание флагами — просто-напросто прокисший секс.

Если ты счастлив сам, отчего приходить в экстаз от лозунгов партии и двухминуток ненависти?

4. Комната над лавкой, крысы

Уинстон был влюблён. Он хотел быть с Джулией мужем и женой, а не встречаться периодически, чтобы торопливо заняться любовью. Он снял комнату наверху антикварной лавки. Это было безумно опасно, и такое преступление скрыть было почти невозможно.

Теперь он сидел в комнате, когда туда вбежала Джулия. Она достала настоящий сахар, хлеб, джем, молоко и кофе. Все настоящее, а не заменители, к которым все привыкли. Ещё она где-то достала косметику. Накрасилась и сильно похорошела. Женщины в партии никогда не красились. В этой комнате Джулии хотелось быть женщиной, а не товарищем.

Джулия заметила в комнате крысу. Реакция Уинстона была непредсказуема – он смертельно их боялся. Смертельно.

5. Подготовка к неделе ненависти, жизнь в комнате

Сайм исчез. Его аккуратно убрали из всех списков, как будто его никогда и не существовало.

Активно шла подготовка к Неделе Ненависти. Сочиняли песни, рисовали плакаты, организовывали митинги. Пролов, равнодушных к войне, пытались вывести на патриотизм. Бомбить стали чаще, умирали сотни людей, десятки детей.

Уинстон и Джулия часто проводили время вместе надо антикварной лавкой мистера Чаррингтона. Комната стала их миром. Они знали, что долго это продолжаться не может. Они мечтали о смерти его жены, возможно, тогда им бы удалось обручиться.

Пара много разговаривала, но Джулия при всей ненависти к партии была достаточно аполитична. Она считала войну выдуманной. Никто ни с кем не воюет. А ракеты запускает правительство, чтобы нагонять страх.

6. Встреча с О’Брайеном

Долгожданная встреча с О’Брайеном наконец состоялась. Под предлогом вручить новую редакцию словаря новояза, О’Брайен сказал Смиту свой адрес. Теперь Уинстон был уверен, подпольная организация – существует. Ему было страшно.

7. Второй сон Уинстона

Уинстону снился сон: вспоминалось детство у матери. Он был маленьким, эгоистичным, жадным ребёнком. Его отец исчез, его семья — мама и маленькая сестренка – голодала. Смит же постоянно требовал еду, воровал из скудных запасов, отнимал у сестры. Он заставлял их голодать. Однажды им выдали плитку шоколада, он бесновался, крича и требуя всю плитку, мама отломила ему ¾, а остальное отдала сестре. Он подбежал, выхватил у сестры шоколад и убежал. Когда он вернулся домой, ни матери, ни сестры уже не было. Они исчезли. Возможно, их сослали в лагерь.

Уинстон пытался поговорить об этом с Джулией. О тех чувствах, которые они, партийные, утратили. Пролы – люди, а они – нет. Они сохранили все человеческие качества, не ожесточились, они не просто инертная масса, но все же человеческая, в отличие от рабов системы.

Затем они обсуждали, что вскоре их обязательно разлучат. И будут пытать. Но они не должны предать друг друга. Точнее, слова-то из них выбьют, но заставить разлюбить не смогут. Душа останется неприступной.

8. Встреча Уинстона и Джулии с О’Брайеном

Уинстон с Джулией пришли к О’Брайену вместе, тот был членом внутренней партии, который, к удивлению пары, имел право выключать монитор.

Уинстон признался, что они — враги Партии, и готовы работать на братство. Готовы на все — убивать, подрывать, менять внешность, покончить жизнь самоубийством, все, чтобы ослабить влияние партии. Они не были готовы лишь навсегда расстаться друг с другом.

О’Брайен налил им вина, вне внутренней партии его не было. «За Голдштейна!» — подняли тост. О’Брайен рассказал об устройстве братства.

Нельзя узнать о братстве больше, чем то, что оно существует, и то, что вы к нему принадлежите. Никто в братстве не знает друг друга и не может опознать. Братство нельзя уничтожить, потому что нет никаких списков участников, есть только одна, соединяющая всех идея. Если кого-то схватит полиция – ему не помогут. Такой принцип. Чтобы стать полноценным членом братства, нужно прочитать книгу, которую О’Брайен обещал прислать в скором времени.

9.1 Неделя ненависти

Шла неделя ненависти. Бесконечные демонстрации, плакаты, песни, разжигание невероятной ненависти к врагу — Евразии. И в момент, когда все были преисполнены ненавистью к врагу до предела, объявили, что Океания воюет с Востазией. И всегда воевала. Это прозвучало со сцены, и в миг, люди, увидев, что на плакатах напечатаны призывы к ненависти к Евразии, начали кричать, что это дело рук Голдштейна, и кинулись рвать плакаты. В это время Уинстону как раз передали книгу Братства, у него не было времени её открыть, и он носил её с собой целую неделю.

Теперь предстояла огромная работа. Весь архив записей о войне – газеты, журналы, книги, необходимо было исправить. Работники партии работали по 18 часов, и через неделю все было готово. Океания всегда воевала с Востазией, иначе и быть не может.

9.2 Книга Братства

Уинстон начал читать книгу, читал он вслух, чтобы слышала Джулия. Далее следует её краткое содержание:

Война — это мир

В мире три сверхдержавы – Океания, Евразия, Востазия. Они непрерывно воюют друг с другом в разных комбинациях. Экономическая причина войны — борьба за трудовые ресурсы – людей. Однако труд этих людей бесполезен, благосостоянию мира они не способствуют, потому что все, что они производят, уходит на следующую войну. Что делать с излишками производства, чтобы им жизнь мёдом не казалась? Тратить на борьбу. Если граждане живут в достатке, они становятся грамотными и понимают, что правящая верхушка не нужна, и уничтожают ее. А это не выгодно. Иерархия в обществе строится только на базе нищеты и невежества.

Все державы обладают примерно одинаковыми силами, поэтому победа одной из них – невозможна. Но она и не нужна, цель борьбы – состояние войны.

У Партии две цели: завоевание всего мира и полное уничтожение независимого мышления.

Итог: война нужна для поглощения излишков производства и для поддержания иерархии (неравенства) в обществе. Если бы государства договорились не воевать, ничего бы не изменилось.

Подлинно постоянный мир был бы тем же, что и постоянная война. Это и есть глубинный смысл партийного лозунга: «Война — это мир».

Незнание — сила

В мире всегда было 3 группы людей — Высшие, Средние и Низшие. Цели такие: высшим – остаться наверху, средним — занять место высших, низшие же стремятся разрушить различия между всеми группами. Средние для победы используют мощь низших, но заняв позицию верхних тут же забывают обо всем, что обещали низшим. Неравенство — закон, который невозможно отменить. Равенство стало возможным по экономическим причинам, поэтому перестало быть идеалом и стало опасностью.

Устройство общества

Никто не видел Большого брата – он лишь лицо и голос. Просто в конкретного человека легче верить, чем в Партию. Потом по иерархической лестнице – внутренняя партия, внешняя партия, пролы. Вступление в партию происходит сдачей экзаменов в 16 лет. Если средние могут попасть в партию, то низшие вряд ли. Самые умные их представители обычно преследуются полицией мысли и позже исчезают. Пролы не проводят восстания, потому что не знают, что мир может быть иным.

Член партии должен быть полон энтузиазма. Их тренируют с детства. Вот 3 важных слова из новояза, лёгшие в основу существования партийных служащих.

• Преступстоп – защитная тупость. Это умение пресечь опасную мысль. Сюда входит: способность не видеть аналогии, слепота на логические ошибки, неприятие аргументов, противодействующих ангсоцу.
• Чернобелый. Привычка называть чёрное белым, если того требует Партия. Настоящий член партии должен не только говорить это, но и верить в это, и знать это.
• Двоемыслие — система интеллектуального надувательства. Способность придерживаться сразу двух противоположных мнений. Вот пример: «Министерство Мира занимается войной, Министерство Правды — ложью, Министерство Любви — пытками, а Министерство Изобилия — голодом».

На этом моменте Джулия заснула, Уинстон не открыл для себя ничего нового в книге, но зато знал – он не сумасшедший.

10. Разоблачение Уинстона и Джулии

Уинстон и Джулия стояли у окна своей комнаты над лавкой мистера Чаррингтона и завороженно смотрели на поющую женщину, развешивающую белье. Они снова пришли к выводу, что будущее только за пролами, а они — мертвецы.

«Вы мертвецы» — раздался железный голос, почему-то очень знакомый.

У молодой пары все похолодело. В дом начали пробираться люди в чёрном, приказывали стоять и не двигаться. Джулию ударили, схватили и унесли. Он знал, что видел её в последний раз в жизни.

Уинстон был в комнате, когда туда вошёл мистер Чаррингтон, его внешность как будто изменилась, и совсем исчез акцент. Он приказал что-то людям в чёрном, те его послушались. Стало понятно – Чаррингтон – сотрудник полиции мыслей.

Часть 3

1. Первые дни Уинстона в министерстве любви

Уинстон был в камере министерства любви. Ужасно хотелось есть, болел живот, невозможно было узнать, сколько времени, монитор неустанно следил за любым действием. В камеру вводили и выводили новых преступников.

На Парсонса донесла его дочка – он бормотал во сне «долой старшего брата». Он гордился своей дочкой — она была умной не по годам.

Уинстон почти не думал о Джулии. А если и думал, то это звучало как заученная истина – «я её не предам». Чаще он думал об О’Брайене. Теперь до него дошёл смысл фразы: «Мы встретимся там, где не будет темноты». В камерах никогда не выключали свет.

В камеру зашёл умирающий от голода арестант, один из сокамерников кинул ему горбушку хлеба, за что его сильно избили охранники. Голодающего увели в 101 комнату. Он умолял, просил зарезать его детей, если надо, готов был все рассказать, всех сдать – только не в 101.

Если бы я мог спасти Джулию, удвоив собственные страдания, пошел бы я на это? — спрашивал он себя. И отвечал: — Да, пошел бы.

Но в момент сильнейшей боли нет ничего, что способно заставить просить тебя усилить эту боль. Он четко понял ответ на этот вопрос, желать можно лишь то, чтобы боль прекратилась.

В комнату зашёл О’Брайен.

2. Дважды два пять

Уинстон не помнил, через сколько избиений и пыток он прошёл, находясь тут. Были случаи, когда он катался по полу, молил о пощаде и желал скорее потерять сознание. Даже занесенного кулака вскоре начало хватать, чтобы он признавался во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Вскоре бить стали реже, а на смену пришли допросы от партийных лиц. Нервы сдавали, он мог плакать 5-6 раз за допрос. Он признался уже во всем – что делал и что не делал. Из человека он превратился в пасть, которая говорит, что приказано.

Он не знал времени, сколько он здесь? Дни, недели, месяцы? В какой-то момент появился О’Брайен. Уинстон был привязан к матрацу, О’Брайен стоял над ним. Он управлял болью Уинстона, достаточно было нажать на рычажок, и боль разливался по телу. Начался разговор.

О’Брайен говорил, что все, что Уинстон «помнит» – выдумка. И сейчас он находится здесь, чтобы вылечиться и стать нормальным.

О’Брайен задавал вопросы и просил отвечать честно.

Сколько пальцев ты видишь, Уинстон?
— Четыре.
— А если Партия скажет, что их не четыре, а пять, тогда сколько?
— Четыре.

Расспросы о четырех пальцах продолжались очень долго, сопровождаемые болью за каждый ответ «4», а если Уинстон говорил 5, О’Брайен не принимал ответ, так как Уинстон на самом деле в это не верил. Уинстон не мог заставить себя верить, что дважды два пять, даже если партия так говорит. Тогда О’Брайен вколол ему что-то в руку, пальцы стали «плясать», и их невозможно было посчитать. Уинстон честно говорил, что теперь он не знает, сколько пальцев, может 4, 5, 6. О’Брайен был доволен – теперь Уинстон хотя бы сомневался.

Далее краткая выжимка из монологов О’Брайена:

Зачем людей забирают сюда? Чтобы вылечить, чтобы они стали нормальными. Партию не волнуют преступления, ее волнует мысль. В средневековье «ведьм» сжигали за ересь, но они не отрекались от неё. То есть вся Слава доставалась жертве, а позор — инквизиторам. Затем появились тоталитарные режимы, где людей уже начали превращать в молящих о пощаде предателей, но спустя время, они все равно становились героями и великомучениками, а фашистов и коммунистов ждал позор. Сейчас же все, в чем признаются у нас, – правда. Мы делаем это правдой. После пребывания здесь люди переходят на нашу сторону, они уже искренно верят в преступления, искренно любят Большого Брата. А потом человек просто исчезает из прошлого. Его имя стирается – его никогда не существовало. Потомки не узнает о нем. Прежде чем убить преступника, мы приводим его сознание в порядок.

О’Брайен приказал человеку в белом халате пустить боль 3000. Больно не будет, обещал он. Раздался сильнейший взрыв, больно действительно не было. Но все вокруг было словно в расфокусе, он мало что помнил. О’Брайен показал ему 4 пальца с фразой «вот 5 пальцев, видишь?». И Уинстон видел 5 пальцев. Вскоре память к нему вернулась, и он снова видел 4, но все же на какой-то момент он увидел 5.

О’Брайен разрешил Уинстону задать несколько вопросов. Из ответов выяснилось, что Джулия его предала. А существует ли Братство, Уинстону никогда не следовало узнавать.

Последний вопрос был, что за комната 101?

3. Власть — цель партии, а не средство, Уинстон смотрит на себя в зеркало

Способов победить партию нет. Партия вечна. Но зачем это все? Уинтон ожидал, что О’Брайен ответит, что партия защищает слабых, даёт им почувствовать себя счастливыми. Но он оказался не прав. О’Брайен произнёс: партия стремится к власти исключительно в своих интересах. Как было всегда. Власть — цель, а не средство. Когда человек один, он смертен и обречён на поражение, а когда он член партии — он бессмертен, потому что бессмертна она.

Цель партии — искоренить все инстинкты, материнский, половой, искоренить любовь, сострадание, дружбу, оргазм. Всем будет править ненависть.

Уинстон не верил, что это возможно. Мир не может строиться на ненависти. Этому помешает некий дух человека. На что О’Брайен сказал, что род человечества вымер, а Уинстон — последний из них. После этого он подвёл его к зеркалу – на него глядело страшно исхудавшее, грязное лицо, как будто 60-летнего старика. От жалости к себе Уинстон разрыдался. Вот так выглядело человечество.

За это время Уинстон предал все и вся, но не Джулию. В привычном понимании, он предал ее – рассказал о ней абсолютно все. Но он не переставал любить ее. О’Брайен был с этим согласен.

4. Разум за Партию, душа — нет

Вскоре Уинстон начал поправляться — его кормили, разрешали мыться, вылечили раны, ему дали бумагу и карандаш. Теперь боль перестала его тревожить, ему ничего не хотелось, лишь бы не били и не допрашивали.

Постепенно он начал делать зарядку, и его тело приходило в норму. Скоро подключились и мозги. Теперь он знал, что за ним следили все 7 лет. За ним следили постоянно — записи в дневнике, моменты с Джулией — все было в руках Партии.

На бумаге он написал “Свобода — это рабство. Дважды два пять. Бог = это власть”. Уинстон все принял: как мыслила Партия, так и он. Прошлое можно изменить. Прошлое никогда не меняется (двоемыслие). Если его голову посещало какое-то заблуждение, он легко его прогонял. Его ум исправился по воле Партии.

Как-то он шел по коридоре в светлых думах, ожидая пули в затылок (все ждали смерти), представляя Золотую Страну. Он увидел Джулию. Окрик ее имени сорвался с его губ. «Джулия, любовь моя!». Минутная слабость души стоила ему многих пыток. Его ум покорился партии, но душа нет, он все еще ненавидел Партию.

Он представлял, как умрет нераскаявшимся, он будет тщательно это скрывать. «Инакомыслие не будет наказано». Их система разрушится. Еретик умрет при своей ереси. Он мечтал о пуле в спину.

Уинстона отвели в 101 комнату.

5. Крысы и предательство

В камере 101 находилось то, что хуже всего на свете. Для Уинстона — крысы. Крысы были способны разгрызть человеческую плоть. Они могли прыгать очень высоко, достаточно высоко для того, чтобы допрыгнуть до лица и разгрызть его. Уинстон не мог позволить этому случиться. Был только один человек, которого можно отправить на пытку вместо себя. Джулию. Тогда он начал молить, чтобы они сделали это с Джулией, пусть крысы сгрызут ее.

Клетка с крысами закрылась. Уинстон был спасен.

6. Жизнь после министерства любви

Уинстон теперь все время проводил в кафе «Под каштаном». Он пил много джина, интересовался военными новостями и радовался победе. Врагом теперь была Евразия. Как и всегда.

То, что сделали с ним в министерстве любви, навсегда выжгло его душу. Он даже виделся как-то с Джулией, теперь это было не опасно, они встретились случайно. Они оба — предавшие друг друга. Больше их ничего не связывало. Они оба располнели, обрюзгли и окаменели. Работал он теперь не часто, так, для галочки. Когда его настигали воспоминания, он гнал их и считал ложными.

Уинстон так же сидел в кафе, когда объявили о победе. Он сидел и думал: теперь все хорошо.

Он победил себя. Он любит Большого Брата.

Автор: Анастасия Чернышева